И муж, и она будут рядом, играть для иллюзии новой.
Когда же покажется миру впервые иллюзия эта, ты тоже придёшь на премьеру.
Там будет она — в чёрно-белом, глаза, словно зелень лесная, а волосы — семя каштана.
Носить она будет подносы с едой и шипучим напитком.
Споткнётся о лысую кошку, удравшую прочь от хозяйки.
Уронит поднос, и напитки дождём на костюм твой прольются.
В слезах она будет, пугаясь расплаты от грозной хозяйки.
Лови, успокаивай — это твоё долгожданное счастье.
Все замерли, осмысливая услышанное. Потом Томас хлопнул Кевина по плечу:
— Поздравляю, малыш. И добро пожаловать на премьеру моего следующего фильма. Ждать придётся недолго — актёров на главные роли я уже нашёл, — и он широким жестом обвёл нас с Риком.
— Томас, ты о чём? — уже осознав величайший подвох, но ещё не веря в него, спросила я.
— Да что же здесь непонятного? Вы с мужем сниметесь в роли самих себя, а на приёме после премьеры фильма Кевина обольёт шампанским официантка, споткнувшаяся о кошку… Хм, обычно на такие приёмы собачек таскают в сумках, ну да мало ли на свете ненормальных. В общем, даю отмашку сценаристам и начинаю набирать команду для съёмок.
— Погоди-погоди! — я ещё продолжала трепыхаться в попытке избежать неизбежного. — Может, это не обо мне речь?
— Лили, — счастливо улыбающийся Кевин посмотрел на меня, как на дурочку. — Сколько из моих сестёр мне действительно сестры по крови, а не тёти? Только ты.
— Может, у мамы с папой ещё дочка родится? Какие их годы!
— Может, и родится, скорее даже наверняка, — послышался папин голос. Оказывается, они с мамой тоже рядом стояли, наверное, подошли вслед за Данитой. — Только Кевину скорое счастье обещали. Да и потом — книгу ты написала? Ты. Фильм по твоей книге снимать будут?
— Без сомнения, — подхватил мой дядя.
— Да какая из меня актриса? Томас, твой фильм провалится!
— Нет ничего проще, чем играть самого себя, — Рик, стоящий у меня за спиной, наклонился почти к самому моему уху, чтобы ехидно повторить фразу Томаса. — И целоваться нам придётся только друг с другом.
Я оглядела взявших нас в кольцо родственников и поняла — отвертеться не удастся.
— Ну и ладно! — смирилась я. — Твои деньги, Томас, тебе и убытки подсчитывать.
— Вот и умница, — дядюшка погладил меня по голове. — Всё получится, Лили, ты просто ещё не знаешь всех своих возможностей.
— Стричься придётся, — простонала я.
Сейчас мои волосы доходили почти до талии, и уже никто не принимал меня за парня, хотя я и носила порой брюки. Правда, в основном в Долине или во время поездок и полётов куда-нибудь, но всё равно. А если снова постригусь…
— Ничего, отрастут, — раздался голос Дэна. — А на роль Рокета можно взять маленького фамильярчика, мои девочки давно просят собственного.
Дедуля появился, сияя улыбкой, роскошной рыжей шевелюрой и надписью на футболке: «Я папуля этих принцесс. Дробовик уже купил!» Когда-то, с его лёгкой руки, в нашей семье стали появляться фамильяры — он первым подарил своему сыну говорящего опоссума. Фамильяр считался общим для всех детей, но, похоже, на троих его не хватало. А вот Мегги для себя говорящую зверюшку не просит, они с Рокетом прекрасно ладят, мой енот для неё — отличная нянька и лучший друг.
Томас тут же завёл разговор с Дэном по поводу выбора фамильяра, потом начал рассуждать на тему, что и пантер можно снимать настоящих, то есть, обращённых перевёртышей, а не животных или компьютерные модели. А я стояла, хлопая глазами и пытаясь понять, во что снова вляпалась.
— У вас всё получится, — мама обняла меня, улыбнулась Рику. — А Кевин найдёт свою половинку, — в её глазах блеснули слёзы счастья, и папа тут же сгрёб её в объятия. От счастья или нет, маминых слёз он категорически не переносил.
— Рик? — я пытливо взглянула на мужа.
— Мы сможем, Габриель, — серьёзно глядя на меня, кивнул муж. — Вдвоём мы обязательно справимся.