— Минутку! Хочу обратить ваше внимание, что плата Асенова за квартиру не была так велика, чтобы на эти деньги купить телевизор.
— Но именно это я и собираюсь вам объяснить: со стороны Асенова это был аванс. Так сказать, услуга за услугу.
— За какую услугу?
— Я вам уже рассказывал. — Старик конфузливо смолкает. — Помните, я собирал для него некоторые сведения о девице, на которой он думал жениться.
— А, запамятовал… В таком случае сделка была вполне почтенной.
Личев молчит, глядя на меня краешком глаза, и, видимо, прикидывает, что я собираюсь делать дальше.
— Телевизор, Личев, не единственная ваша сделка. Вы и раньше получали от Асенова валюту… В данный момент какая часть ваших сбережений в долларах? И где вы их храните?
— Не понимаю, на что вы намекаете.
— Не намекаю, а говорю прямо. И чтобы покончить с этим, скажу, что у покойного Асенова была в бумажнике значительная сумма долларов. Осматривая квартиру, мы этих денег не обнаружили.
Лицо старика, и без того не слишком румяное, становится совсем землистым.
— Вы удивляете меня таким подозрением! Это просто ужасно…
— Но поступок еще ужаснее.
— Но как вы можете допускать, что я совершил убийство?
— Мы говорим не об убийстве. Речь идет о долларах.
— У меня нет никаких долларов, уверяю вас.
— Никаких? Ни одной бумажки?
— В сущности, есть одна. Храню на счастье. Она тоже из аванса.
— Покажите, если можно, этот аванс.
Старик встает и идет на кухню. Слышится шум передвигаемой мебели, потом хозяин появляется снова, держа двумя пальцами стодолларовую купюру.
— Как вы получили эти деньги?
— Лично от Асенова.
— В присутствии вашей жены?
— Нет. Он давал мне без свидетелей.
— Где и когда?
— Сразу после покупки телевизора. Асенов обещал мне 300 долларов, а поскольку телевизор стоил 200…
— Проверим, — говорю я, забирая банкнот. — Вас пригласят в соответствующее учреждение.
— Но, товарищ инспектор… К чему нам это «соответствующее учреждение»? Забирайте доллары, если они нужны для следствия, и не будем больше никого вмешивать… Я старый человек…
— А я не взяточник.
В этот момент из коридора доносятся звуки старинного мотива. Ничего общего с бразильской самбой. И все же обе мелодии сопутствуют довольно грязным делам.
— Ваши гости? — Я встаю.