Инна громко сморкается в рукав, тоже встает. Она мелкая, сутулая напротив спортивной фигуры отца. Но в ней вскипают эмоции, и она задирает голову.
— Да вы меня достали все! В том числе, и с Адмираловым! — хрипло выдыхает. — Вот, Инночка, учись на золотую медаль. Вот, дочка, бегай и выигрывай соревнования. Вот, ходи на танцы… А я вообще модельером стать хотела!
— Но как же… — разводит руками отец.
— А с Матвеем?! — продолжает кричать дочь Моржова. — Только и разговоров было, как вы породнитесь. Что он — мой будущий муж. Ведь вы там что-то решили с его папашей. И я ведь сама поверила! Думала, наконец, родителям угожу… Влюбилась.
Инна рыдает. Смотрю на Милену, у той тоже из глаз текут слезы. Инка опять сморкается.
— И тут он западает на Миленку! Прямо на моем дне рождения! Я думала, сдохну… Потом поняла, что меня ждет дома. У-у! Мне бы все уши прожужжали, какая Милена умненькая, аккуратная, с хорошими манерами. Смогла завидного жениха поиметь. Хоть топись иди…
Вся женская половина ахает. Ольга идет, закрывает детскую и дверь в гостиную. Правда, Инна хрипит, почти шепчет.
— Потом эта фотосессия. Я снимала чисто для интереса, мне тогда купили новый телефон с отличной камерой. А когда позвонил Матвей, план сложился. Я ведь до этого спрашивала у Милки, она сказала, парень пропал. Я, было, выдохнула… А он заинтересовался. Про беременность я тогда и знать не могла!
Снова поток слез.
— Когда узнала про ребенка, — продолжает Инна бесцветным голосом, — испугалась страшно. Матвей бы меня просто убил. Да и правда считала, он может отобрать малышку.
Чувствую, как давит в груди. Петр строго перебивает дочь.
— Не ври!
Инна глубоко вздыхает.
— Ну, ладно. Я надеялась, Матвей еще прислушается к воле отца. Особенно когда тот умер. Думала, мы могли бы быть вместе… Милка с ее мордашкой и фигурой все равно одна бы долго не осталась.
В этом Инна права — у Милены прекрасная внешность. Но она несколько лет была одна. Наверное, ждала меня… Или просто не могла завязать отношения. Ведь даже с Иваном у них была одна видимость. Сердце снова сжимает в тиски. Хочется уехать домой.
— Как бы ни было, — тишину спугивает голос Инки, — сейчас мне нахрен не нужен Адмиралов. И врала я только потому, что показала эти чертовы фотки! Я боялась…
Не знаю, правду говорит Инна или выгораживает себя, но за столом немая сцена. Лицо Сереги краснющее.
— Мало ты ее порол, папа!
Наблюдаю за этим кино, внутри пусто. Пусть теперь разбираются сами. Тем более, родители сами приложили руку к тому, чтобы вырастить такую дочь. Нет, я не перестану их уважать. Но свои ошибки должен исправлять каждый. У старого Моржова ходят желваки.
— Даю тебе день, и поедешь к тете Наде!
У Инки отваливается челюсть.
— В монастырь?! Ты фильмов обсмотрелся!
— Петя, ты с ума сошел? — подает голос мама Инны.
Мужчина шумно выдыхает.
— Да кому ты там нужна? Работать будешь у них и думать о жизни. А потом поговорим о будущем. Чего ты там хотела… Но не послушаешься — лишу всего!
Инна ревет, похрюкивая. Милена поднимается из-за стола.
— Идем, Матвей.
Реально, мы уже лишние. Толком ни с кем не прощаемся, только Ольга запирает за нами дверь. Я не пил, сажусь за руль. Милена на месте рядом, снова плачет.
— Ну, чего ты, малышка.