Читать книгу «Двойная сплошная (СИ)» онлайн.
- У меня брат. Артур. Это его пес. Он не смог с ним погулять, потому что его увезли в больницу ночью.
- Что-то серьезное? – обеспокоенно подняла она брови.
Я пожала плечами. Того, что случилось с братом я не видела.
- Скажи матери, чтобы лучше следила за ним. И вот, - она полезла рукой в свою довольно дорогую сумочку и выудила оттуда картонную карточку с написанным на ней телефоном и должностью. Там значилось, что тетя Света руководитель известной сети частных клиник нашего города. – Пусть позвонит, если что-то понадобится.
Я кивнула, засовывая визитку в карман спортивной куртки.
- А ты изменилась, Нелли.
«Благодаря вам» - зарычал мой внутренний дракончик, который терпеть не мог мое извечное смирение.
- Возможно, - тихо ответила я ей, глядя в лицо, испещренное морщинами. Я ее помнила совсем другой. Молодой и ухоженной юной женщиной, умеющей брать все в свои руки. А еще злой и отчаянной, кричащей, что я та, кого невозможно любить.
Думала ли она сейчас так же?
- Мне уже пора, извини. Передай своей маме, что я была бы рада поговорить с ней. Мы так давно не общались.
Я вновь молча кивнула, решив, что слов на сегодня уже достаточно. И она тоже поняла это, так же молча развернувшись по направлению к выходу со двора, и прошествовала в неизвестном для меня направлении. Оказалось, что за углом дома ее ждала белая машина с личным водителем, которую я заметила только тогда, когда возвратилась обратно к ничего не понимающей подруге, таща за собой притихшего вдруг пса.
- Что она тут делает? Я не видела ее с тех пор, как… - начала было подруга, едва я подошла ближе к ней. Мне пришлось наглым образом перебить ее, не желая, чтобы та произносила вслух то, от чего я бежала много лет в своих мыслях.
- Я тоже, - довольно громко произнесла я, смутившись сама и смутив своей резкостью Лесю, - да, я тоже ее не видела много лет. Думала, что она уехала куда-то. Но на деле, - я протянула Елагиной визитку, которую мне дала женщина. К слову на ней была написана уже новая фамилия. Не та, что я когда-то знала. Видимо поэтому я в проскальзывающих где-то разговорах о медицинских клиниках и их владельцах, имеющих довольно внушительное состояние, не могла узнать тетю Свету. Зато новая ее фамилия была мне знакома.
- Нагорская? – тоже удивилась Олеся. – Она что, развелась с дядей Пашей?
Я не ответила, пожав плечами, а сама вспомнила дородного дядю Пашу, которого в нашей семье любили ласково величать Шкафом. Не знаю, чем он занимался, но мускулатуру мужчина имел знатную. Вкупе с высоким ростом, который как сразу было понятно, достался и дочери, его фигура выглядела весьма и весьма внушительно, если не пугающе. А еще он единственный, кто потешался над моими детскими шалостями. Почему-то больше никто не понимал моего детского юмора, кроме дяди Паши, который частенько подходил ко мне, клал свою большую ладонь мне на голову и говорил что-то вроде: «Не слушай их, девочка. Они дураки все. Ничего не понимают». И поэтому он мне нравился. Больше, чем тетя Света, которая только и умела, что ругаться, как и моя мама.
- И что она от тебя хотела?
- С мамой встретиться. Вот визитку ей передала.
Небольшая картонная карточка вновь вернулась ко мне в карман.
- Передашь?
Рука непроизвольно сжалась, сминая визитку. На самом деле я и сама не знала, хотелось ли мне еще хоть раз пересечься с этой женщиной. Мне казалось, что скорее нет, чем да. Но я бы чувствовала себя неловко, если бы не рассказала маме об этой встрече и не передала всего, что требовалось.
- Конечно, - ответила я, слегка улыбнувшись, а сама для себя решила, что больше не стану попадаться на глаза Светлане Нагорской, дабы не бередить старых ран ни себе, ни ей.
Глава 27.
Этот день нельзя было назвать успешным ни для кого из представителей семейства Тихоновых, так как вскоре после моего возвращения домой выяснилось, что брат каким-то неведомым для всех, кроме меня, образом сумел подхватить острую форму язвы желудка и слечь с ней надолго в больницу, проклиная те дни, когда он вместо моих безобидных пельменей поедал тоннами чипсы и сухарики, запивая все газировкой и закусывая шипучими химозными конфетками. Нет, я, конечно, тоже любила баловаться подобным, но не в таком количестве, как брат. И ведь при родителях он обычно строил из себя саму невинность, грозясь мне тем, что если я скажу хоть слово, то он придумает что-нибудь пакостное на мой счет и расскажет маме. И она ему поверит. Почему-то. А мне и дела не было до того, что может с ним случиться, если он не изменит свой рацион.
У мамы же вдобавок к головной боли переживаний за единственного сына, прибавились еще и проблемы на работе, которые не решались просто на раз-два по мановению волшебной палочки. Поэтому она осталась надолго в министерстве, не забыв проинформировать меня, что перед выходом на работу я должна переделать целый список дел по дому, словно какая-нибудь Золушка при живой матери. И, конечно же, я должна была закупить разрешенных приятностей для Артура в больницу и собрать ему целую сумищу его любимых игрушек и всего подобного строго по наказанию его высочества. Я порывалась пару раз плюнуть на дно этой самой сумки, но сдерживала себя из последних сил, не поддаваясь на провокации всяких там мифических существ, поселившихся в моем подсознании уже много лет назад.
Папа тоже был бы рад, если бы этот день быстрее закончился, так как к нему на работу нагрянуло с проверкой начальство и стало шерстить все, до чего могло дотянуться. А так как отец образцовым сотрудником ГИБДД никогда не являлся, ему было из-за чего нервничать, испытывая свою изворотливость на прочность, а нервы на наличие в них примеси стали.
В общем, к вечеру этого самого дня, не принесшего моей семье ничего существенно хорошего, все ее члены разбрелись по разным сторонам, покинув нашу уютную квартирку, оставив Джефри одиноко выть на полную луну, вспоминая далеких предков-волков, и занимались каждый своим делом. И скорее всего, именно мне повезло больше всех, так как у меня была музыка, а вот души моих родных не могло согреть ни одно из доступных им занятий.
Первым делом, когда я вечером вошла на репетиционную базу своей группы, которая располагалась в нашем же кафе только с противоположного хода, я бросилась в объятия Эммы, русоволосой молодой женщины с великолепным голосом, обладающим властью над всеми, кто его слышал хотя бы раз.
Вообще-то знакомство с Эммой, или вернее сказать с Элей – а именно так ее и звали при рождении, выдалось забавным. Мы учились с ней в одной школе. И именно ей довелось вести меня в первый класс, тогда как она сама шла в одиннадцатый. Мой отец в тот день сделал наше общее фото на память и подписал его так: «Нелли и Эльвира Виноградова. Первый раз в первый класс». Этот снимок меня жутко раздражал, так как желания идти в школу у меня никакого не было, но я тщательно это скрывала и впервые в жизни натягивала на себя улыбочку, похожую первое время на оскал. К тому же меня раздражали огромные банты и букет цветов размером с меня саму, так что на первой школьной фотографии я вышла премного забавно и неприглядно. А вот длинноногая одиннадцатиклассница Эля наоборот выглядела, словно модель на обложке журнала с ослепительной искренней улыбкой и в непринужденной позе.
Когда позже я, встретив певицу, помогающую нашему и некоторым другим коллективам Филума с исполнением песен, признала в ней девушку с фотографии, первое время не могла отойти от шока. Она же меня не узнала и назвала свое новое имя – Эмма Виндграф, отчего заставила меня усомниться в том, что это именно она, та, о ком я думаю. И я еще несколько репетиций ходила вокруг нее, стараясь не сильно выдавать себя, и ломала голову она ли это на самом деле. В итоге не выдержав, я принесла с собой это самое фото и спросила напрямую. Она тогда похлопала длинными ресницами и все с той же голливудской улыбкой ответила, что это и вправду она и что она не ожидала меня встретить еще хоть когда-нибудь в своей жизни.
И именно Эмме было известно все о моей двойной жизни и о том, что я очень не хотела бы их совмещать. Не знаю, почему я была так откровенна с ней, но почему-то казалось, будто я встретила много лет назад потерявшуюся сестру и теперь, наконец, могла излить ей душу.