Елагина к этому времени уже подняла голову и подперла ее другой рукой. Уставилась в окно, находящееся напротив нее и вдруг снова вся искривилась, выдавая новую порцию жидкости.
Я поднялась со своего места и больше ничего не говоря заварила ей все-таки ромашковый чай. Меня он обычно никогда не успокаивал. Для этого у меня имелся арсенал других методов, но о них лучше никому не знать. Но так как Олеся была обычным смертным человеком с совершенно нормальным восприятием реальности, я могла предположить, что чудодейственные травки возымеют какой-никакой эффект над ее нервами.
Только когда я громко стукнула чашкой по столу перед ее носом, девушка отлепила взгляд своих серых глаз от окна и уставилась на жидкость, плещущуюся в ней.
- Пей, - строго сказала я ей. Вообще-то это обычно было мне не свойственно, но смотреть как подруга страдает не было никаких сил.
Она повиновалась и тут же хлебнула из кружки свой напиток. На секунду сморщилась, узнавая содержимое, но затем сделала еще один глоток и вроде бы понемногу успокоилась. Даже голос подала.
- Какая же гадость эта ромашка, - севшим от рыданий голосом произнесла она.
- Заслужила, - сказала я в ответ, возвращаясь на свое место подле нее. – Теперь четко и ясно рассказывай, что случилось.
Губы подруги дрогнули. Уголки их медленно пошли вниз.
- Так, стоп, - взяла я ее кружку в руку и поднесла к ее лицу. Та тут же вернулась в нормальное состояние и отодвинула от себя чай.
Она опустила голову на руки и тихо сказала:
- Мы расстались, - плечи вновь слегка дрогнули.
- Правда? – радостно вбежал к нам мой брат, который вообще-то уже давно питал к моей подруге теплые чувства, так как она отлично разбиралась в компьютерах и другой различной технической ерунде, до которой мне не было никакого дела.
Олеся оглянулась на Артура, который к слову был младше нее на шесть лет, и уставилась на него удивленно. Она о чувствах брата не подозревала, зато я обо всем прекрасно знала с тех самых пор, как несколько лет назад обнаружила у него распечатанное фото моей подруги. Вообще-то это было мое фото из выпускного альбома, который я составляла собственноручно, а этот негодяй взял его и покромсал, избавившись от моего и Вилькиного лиц. Вторую мою подругу он кстати не выносил. Как и она его. Они как-то в раз сошлись на мнении о том, что им вообще лучше не пересекаться. Уже в детстве Вилена была боевой девчонкой, так что на откровенное хамство моего брата отвечала таким же откровенным хамством.
- Брысь отсюда, кому сказала, - махнула я рукой в сторону выхода из кухни. Артур не поддался, только прошел к плите, заглядывая то в кастрюлю, то в лицо Олеси.
- Я может быть передумал. Хочу покушать здесь твои любимые пельмени.
Я грозно зыркнула на братца, говоря ему обо всем глазами. Он снова не повелся и плюхнул в маленькую тарелочку пару пельменей без бульона. Вот неправильно их ест, поэтому и не понимает всей прелести этого продукта.
- Так ты рассталась с Владом? – спросил брат, присаживаясь на соседний со мной стул. Поставил тарелку перед собой и сложил ручки. Даже вилку не удосужился достать. Тоже мне конспиратор.
Леся кивнула, переведя серый взгляд на меня. Ее внимание моего брата удивило и смутило.
- Пойдем ко мне в комнату, Лесь? – предложила я. Она тут же согласилась. Зато брат вновь подскочил с места, но не смог придумать аргумента для того, чтобы пойти с нами, а потому остался стоять около стола. Я просто уверена, что он сядет возле моей двери и станет подслушивать как это было и раньше. Говорю же, конспиратор из него никудышный. Я сразу вычисляю его, что бы он ни придумал. Или это такая родственная связь, не знаю.
- Твой брат какой-то странный, - сказала подруга, подходя к подоконнику в моей комнате, на котором специально для меня лежал мягкий маленький матрас, на котором я могла усаживаться по ночам и смотреть на звезды. До жути банально и романтично, но что поделать, если в другие более подходящие для этого места меня никто не водит.
- Не то слово, - буркнула я, закрывая дверь и грозя при этом кулаком выглядывающему из-за угла Артуру. – Так почему вы расстались?
Олеся стояла, облокотившись на подоконник, и высматривала что-то за окном. Жила я, кстати, сколько себя помню, на шестом этаже, так что отсюда можно было и двор рассмотреть и даже всех их обитателей, пусть и не досконально.
- Расстались, - грустно произнесла она.
- Из-за чего?
Подруга опустила голову вниз.
- Сказал, не любит больше.
Странная фраза для расставания. Так и говорил бы, что не любил никогда или построил бы аргумент как-то иначе. Не верю я в то, что можно встречаться с кем-то четыре года, узнать его, привыкнуть, а потом понять, что не любишь. Так не бывает. Я просто убеждена в этом как отчаянная романтичная особа, которая кроме как романы с хэппи эндами ничего не читает. И эта моя вера на самом деле помогает моей жизни быть проще. Когда я распрощалась со своим бывшим парнем уже как три года назад, то точно осознавала, что это просто не мой человек, и оба мы с ним не узнали, что такое любовь, и она никого из нас не тронула даже пальцем. Может быть разве что так, провела крылышком перед носом и упорхнула к кому-то другому. Зато какие речи он мне заливал. Как хотелось верить в них. Эх, где мои шестнадцать, когда я верила всему подряд.
В случае с Олесей и Владом все было совсем иначе. От них искры отлетали, когда они касались друг друга. Так что вариант с тем, что он никогда ее не любил просто отпадает. Остается лишь то, что он запутался, но вскоре поймет, что натворил и приползет с цветами просить прощения. Влад вообще немного странный парень, который загорается и гаснет в один момент. У него в голове копошатся самые настоящие тараканы. И вовсе не те декоративные, которых можно еще, если что подержать в руке, а самые настоящие мерзкие, гадкие и ползучие. Те, которые поселяются где-то, и вывести их потом оттуда удается с трудом. Вот и сейчас наверняка какой-то самый гадкий таракан, типа моего братика, поселился в той части мозга, которая отвечает за чувства к другому человеку, и нашептывает, что все между ними кончено.
А может и того хуже. Он изменил ей, а сейчас ему стыдно и он так заглаживает свою вину. Говорит, что на самом деле это не он такой гнусный тип, а сердечко его вдруг предало. Хотя в этом случае он действительно мою подругу не любил. Ибо если бы любил, то не смотрел бы по сторонам.
- И ты ему поверила? – спросила я ее.