Читать книгу «Иран vs Ирак: история и современность» онлайн.

Во второй половине 1950-х годов Касем сделал ставку на верные себе военные круги и полицейские силы. Он провоцировал столкновения оппозиционных режиму политических лидеров, разжигал противоречия между политическими партиями и организациями, между арабами и национальными меньшинствами страны, между суннитами и шиитами. Другими словами, он противопоставил себя практически всем. «Совершенно очевидно, — писал в связи с этим известный отечественный востоковед Н.А. Симония, — что такая, лишенная значительного и достаточно широкого социального содержания диктатура не может быть стабильной и продолжительной»[902].

В 1961 г. произошло организационное объединение оппозиционных правительству Касема сил: был образован так называемый «Социалистический блок», в который вошли партия Баас, «Истикляль» и «Движение арабских националистов» (ДАН). Блок возглавил Али Салех ас-Са'ади, тогдашний лидер иракского регионального руководства партии Баас. Целью заговора было свержение главы государства, а главным орудием в совершении государственного переворота должны были стать армейские подразделения, находившиеся под командованием недовольной части офицеров. Главным союзником заговорщиков стал Абд ас-Салям Ареф, выпущенный на свободу по указанию Касема в 1962 г.

Ранним утром 8 февраля 1963 г. жители Багдада были разбужены орудийной канонадой: настали последние часы диктаторского правления Абд аль-Керима Касема. Восставшие войска штурмом захватили правительственные учреждения Багдада и здание министерства обороны, где постоянно жил опасавшийся заговоров Касем. После короткой, но ожесточенной схватки между нападавшими и силами безопасности «единственный вождь» был арестован и по приговору нового органа государственной власти — Национального совета революционного командования (НСРК) — расстрелян. На следующий день, 9 февраля, были произведены назначения на высшие государственные посты. Президентом страны стал Абд ас-Салям Ареф, присвоивший себе звание маршала, а премьер-министром — член регионального руководства партии Баас и руководитель ее умеренного крыла Ахмад Хасан аль-Бакр. Пост министра обороны получил полковник Салих Махди Аммаш. Однако фактически всю полноту власти сосредоточили в своих руках правые баасисты во главе с Али Салехом ас-Са'ади, занявшим посты заместителя премьер-министра и министра внутренних дел.

Саддам Хусейн не имел отношения к событиям, сопровождавшим приход к власти правых баасистов. Вернувшись в Багдад после трехлетней эмиграции (февраль 1963 г.), он оказался на задворках новой баасистской администрации. Честолюбивому молодому человеку был предложен неприметный пост члена руководства Баас от лица крестьян. Вскоре Саддам начал укреплять свое положение в партии, начав с того, что вступил во фракцию, руководимую Ахмадом Хасаном аль-Бакром.

Прикрываясь лозунгами о «единстве, свободе и социализме», новое руководство заявило, что «революция 14 рамадана» (8 февраля) была предпринята с целью «возвращения к принципам иракской революции 1958 г., нарушенным прежним режимом»[903]. Монополизировав власть, правые баасисты развязали в стране кровавый террор, возведя физическое уничтожение неугодных режиму политических деятелей в ранг государственной политики. Уже в первые дни было убито 5 тыс. человек, а более 10 тыс. попало в тюрьмы[904]. 7 марта 1963 г. в результате жестоких пыток погиб первый секретарь ЦК ИКП Хусейн ар-Ради (Салям Адиль). Власти задним числом сфабриковали приговор военного трибунала о смертной казни лидера коммунистов и двух его видных соратников — Мухаммеда Хусейна (Абу-л-Ис) и Хасана Увейни. 11 марта было казнено еще 25 коммунистов, а в июле были казнены член политбюро и секретарь ЦК ИКП Джамал Хайдари и член политбюро Мухаммед Салех аль-Абаджи. Юридическим оправданием всех этих расправ послужила действовавшая еще в годы хашимитской монархии статья Уголовного кодекса, предусматривавшая суровое наказание за членство в коммунистической партии.

Деятельность нового руководства была направлена на свертывание демократических преобразований внутри страны, а на международной арене — на значительное расширение военно-политических контактов с западными странами и блоком СЕНТО. Этот курс привел к возобновлению деятельности 272 иностранных фирм, закрытых после революции 1958 г. Правительство гарантировало неприкосновенность собственности иностранных нефтяных компаний, потребовав в уплату за это увеличения отчислений от продажи иракской нефти.

В борьбе за укрепление своих позиций правые баасисты стремились отстранить от власти бывших союзников, в первую очередь военных. Предпочтение отдавалось командирам отрядов Национальной гвардии, а не армейским офицерам, что вызывало сильное недовольство в вооруженных силах. Осенью 1963 г. ситуация в стране сильно обострилась из-за вырвавшихся наружу противоречий внутри самой партии Баас. В сентябре в ней образовалось две группировки: одну возглавил министр иностранных дел Талиб Шабиб, другую — ас-Са'ади. В октябре разногласия в партийном руководстве переросли в открытые вооруженные столкновения, и 12 ноября на чрезвычайном заседании регионального руководства было принято решение исключить обоих из исполнительного комитета и выслать за пределы страны. Региональное руководство партии Баас возглавил Ахмад Хасан аль-Бакр. В его свите оказался и Саддам Хусейн, ставший близким доверенным лицом и правой рукой аль-Бакра.

Пока баасисты улаживали свои разногласия, военные перехватили инициативу и 18 ноября 1963 г. совершили государственный переворот. Новый состав НСРК был сформирован исключительно из высших офицеров: полноправным президентом и главнокомандующим вооруженными силами Ирака стал Абд ас-Салям Ареф, а премьер-министром — генерал Тахер Йахйа, занимавший до этого пост начальника генерального штаба. Анализируя причины успеха переворота, Г.И. Мирский отмечал, что «баасисты совершили распространенную ошибку — не позаботились об очищении верхушки армии от людей, вросших в традиционную структуру и противящихся всяким радикальным переменам, всякому экстремизму, левому и правому. Генералы видели в баасистах прежде всего политических авантюристов, оттирающих их от власти, на которую они претендовали»[905].

Переворот 18 ноября носил «верхушечный» характер. Первыми своими распоряжениями военные отстранили от власти лидеров и членов соперничавших группировок баасистов, распустили отряды национальной гвардии, бесчинства которой вызывали всеобщее возмущение, а также запретили деятельность всех политических партий. 26 ноября новое правительство обнародовало свою внутри- и внешнеполитическую программу. Она предусматривала построение в Ираке «арабского социализма», содержала положения о свободе, равенстве и безопасности всех граждан, о принятии новой конституции и избрании Государственного совета, об осуществлении аграрных преобразований и создании национальной нефтяной компании, об укреплении контактов с другими арабскими странами, о нормализации отношений с Советским Союзом и другими социалистическими странами и т. д.[906].

4 мая 1964 г. была обнародована новая Временная конституция государства. Она провозгласила Иракскую Республику «демократическим социалистическим государством, основы демократии и социализма которого почерпнуты из арабского наследия и духа ислама»[907]. Конституция предоставила Арефу неограниченные возможности в качестве главы НСРК. В состав этого органа вошли: премьер-министр, начальник генерального штаба и его заместители, командиры дивизий, главнокомандующий ВВС, военный генерал-губернатор и другие военные чины в звании не ниже полковника. Армия превратилась в привилегированную прослойку, целиком контролирующую жизнь страны и не подверженную влиянию идей каких-либо политических организаций. Статья 82 Временной конституции гласила: «Ни один военнослужащий не может состоять в партии или политической фракции. Распространение каким бы то ни было образом политических и партийных идей среди военнослужащих строго запрещено»[908].

Подобное положение не могло, конечно, устроить Баас. В 1964 г. Саддам Хусейн, возглавивший военную организацию партии, разработал план государственного переворота, который имел два основных варианта. По первому, военно-политическое руководство страны во главе с Абд ас-Салямом Арефом должно было быть уничтожено боевиками Баас во время заседания правительства. По другому — предполагалось сбить самолет, на котором Ареф должен был вылететь в Каир для участия во встрече глав Лиги арабских государств (ЛАГ). Попасть в президентский дворец заговорщикам не удалось, так как гвардейский офицер, который должен был обеспечить им проникновение в апартаменты главы государства, был неожиданно сменен. Провалился и замысел сбить самолет: один из летчиков оказался тайным осведомителем спецслужб Ирака. Президент Ареф в ответ объявил о немедленном запрещении деятельности Баас и аресте ее руководства. Ахмад Хасан аль-Бакр и Саддам Хусейн были схвачены и заключены в тюрьму (октябрь 1964 г.). Через два года Саддаму Хусейну и еще двум баасистам удалось бежать из-под стражи во время препровождения их в здание суда[909].

В первой половине 1965 г. в правительственных кругах Ирака усилилось влияние «юнионистов», и 6 сентября кабинет генерала Тахера Йахйи вынужден был уйти в отставку. Абд ас-Салям Ареф поручил формирование нового правительства командующему ВВС генералу Арефу Абд ар-Раззаку, известному своими пронасеровскими симпатиями. Буквально через 10 дней после того, как новое правительство было сформировано, Абд ар-Раззак предпринял попытку совершить государственный переворот, воспользовавшись тем, что Ареф вылетел в Касабланку для участия в работе очередной конференции глав ЛАГ. Заговор провалился, и 21 сентября 1965 г. впервые после победы революции 1958 г. пост премьер-министра занял гражданский человек. Это был опытный политик и сторонник прозападной ориентации Абд ар-Рахман аль-Баззаз[910].

13 апреля 1966 г. президент страны и председатель НСРК Абд ас-Салям Ареф при загадочных обстоятельствах погиб в авиационной катастрофе. На высших государственных постах его сменил младший брат Абд ар-Рахман Ареф. Новый глава страны не пользовался достаточным авторитетом в верхних эшелонах власти, и его неожиданное возвышение обострило и без того напряженные отношения между двумя элитами, военной и гражданской. К концу правления Касема и при братьях Арефах военные занимали в правительстве треть министерских постов, а их удельный вес среди всей политической элиты по сравнению с 1948–1958 гг. увеличился с 13 до 53 %[911].

Когда у развивающегося государства еще нет сложившегося мощного бюрократического аппарата и влиятельной прослойки интеллигенции, военные могут стать единственной, достаточно организованной, стабильной и активной политической силой. Но при этом добившиеся власти военные подвержены резким политическим колебаниям. «Если "национальная революционность" патриотически мыслящих офицеров в развивающихся странах может считаться безусловной, то их "социальная революционность" условна и выборочна»[912]. В таких условиях направленность социально-экономических и политических преобразований в государстве больше зависит от масштаба и личных черт военного диктатора, его способности вести хитроумные политические интриги, чем от его происхождения и стремления защищать интересы тех или иных групп населения. Отсутствие четких программных установок, недостаточно широкая социальная база так и не позволили Арефу-младшему и его военному окружению стать центром сплочения патриотических национальных сил в деле достижения экономического процветания, подлинной национальной независимости и благосостояния населения.

Для внутриполитической жизни в Ираке к началу 1968 г. характерной стала обстановка напряженности и недовольства политикой военного режима со стороны практически всех слоев населения. Крупные землевладельцы противились проведению аграрной реформы, лишавшей их значительной части земельных владений. Мелкие крестьяне-собственники страдали от грабительской платы за арендованную землю. Около 400 тыс. крестьянских семей вообще не имело права на получение земли и существовало за счет временных заработков. Массовая бедность и безработица вынуждали крестьян покидать деревню и пополнять собой люмпен-пролетариат (в период с 1957 по 1965 г. в город ежегодно мигрировало свыше 42 тыс. человек)[913]. Национальная буржуазия критиковала правительство за недостаточное стимулирование частного предпринимательства и непропорционально большие, с ее точки зрения, капиталовложения в государственный сектор. Принятие в 1964 г. так называемых «социалистических декретов», направленных на национализацию многих промышленных предприятий, были восприняты не как экономическая необходимость, а как стремление правящих кругов ухудшить материальное благополучие и ослабить политические позиции частных собственников. Половинчатым оказался и утвержденный в феврале 1964 г. закон № 11 о создании Иракской национальной нефтяной компании (ИННК). С одной стороны, он предоставлял ИННК исключительное право на поиск, добычу и экспорт нефти, а с другой — оставлял возможность иностранным нефтяным компаниям пользоваться богатыми участками с разведанными запасами нефти и действующими нефтедобывающими вышками.

Отстраненная от власти гражданская часть элиты окончательно перешла в оппозицию по отношению к военному режиму после того, как под предлогом войны с Израилем Ареф-младший продлил на год срок действия «переходного периода», который должен был завершиться 2 мая 1967 г. образованием гражданского правительства. Одновременно с этим президент отсрочил еще на два года выборы в парламент и введение в действие новой постоянно действующей конституции, окончательно лишив оппозицию иллюзий относительно намерений руководства демократизировать внутриполитические процессы.

Весной 1968 г. активизировала свою деятельность нелегальная организация молодых офицеров «Арабское революционное движение» (АРД), ставившая своей целью насильственное свержение военного режима Арефа-младшего. Руководители этой организации — полковник Абд ар-Раззак ан-Найеф и командующий президентской гвардией генерал Ибрахим Абд ар-Рахман Да'уд — вошли в контакт с руководством партии Баас и оппозиционно настроеными офицерами во главе с генералом Абд аль-Азизом Окайли. На рассвете 17 июля 1968 г. члены АРД совместно с группой сторонников партии Баас из числа военнослужащих, а также при помощи сил военной разведки и республиканской гвардии совершили государственный переворот. Президент Ареф был схвачен и выслан в Лондон. Созданный после переворота Совет революционного командования (СРК) назначил Ахмада Хасана аль-Бакра президентом Иракской Республики, полковник ан-Найеф стал премьер-министром, а Да'уд получил портфель министра обороны. Двоевластие армейских офицеров и баасистов продолжалось лишь две недели: 30 июля ан-Найеф, Да'уд и некоторые другие руководители АРД в результате «верхушечного» переворота были отстранены от власти, и аль-Бакр стал одновременно президентом, премьер-министром и главнокомандующим вооруженными силами страны. Новое правительство было целиком составлено из членов партии Баас.

Успех партии Баас в осуществлении «бескровной революции» 1968 г. объяснялся тем, что, несмотря на вынужденную работу в подполье, она сумела сохранить свою организацию, не лишилась влияния (в первую очередь в армии, ставшей главным орудием переворота), не растеряла опыта работы в массовых организациях, а главное — имела достаточно четко сформулированную политическую платформу. Руководство Баас критически пересмотрело свой опыт управления страной в 1963 г. и на чрезвычайном съезде партии в сентябре 1966 г. перестроило всю свою работу, отмежевавшись от крайне правых элементов в своем составе.

В обнародованной программе действий руководство партии Баас обязалось «не подчиняться мировым нефтяным монополиям и укреплять Иракскую национальную нефтяную компанию, сделать более радикальной и более эффективной аграрную реформу, усилить борьбу против империализма, сионизма и реакции». Новое правительство изъявило готовность создать в стране «атмосферу, необходимую для возвращения к демократической системе и парламентской жизни», а аль-Бакр заявил, что новый режим будет одновременно «демократическим, революционным, унитарным и прогрессивным»[916]. Признание иракским руководством неприемлемости капиталистического пути развития диктовало необходимость смены политики в экономической сфере. 21 мая 1970 г. был принят закон № 117 об аграрной реформе, который должен был обеспечить ликвидацию отсталых производственных отношений в сельском хозяйстве страны. Предпринимались меры, направленные на ограничение иностранного влияния в ключевых отраслях экономики, особенно нефтяной промышленности, внешней и внутренней торговле. Была поставлена задача укрепления национальной экономики на основе сбалансированного развития промышленности и сельского хозяйства, расширения доли госсектора, усиления госконтроля в сфере торговли и активизации экспорта товаров национального производства. Был взят курс на «достижение полного освобождения нефтяных богатств от империалистического господства, подчинение их национальному суверенитету, постановку их на службу интересам повышения благосостояния народа и превращение в важное орудие борьбы против империализма и сионизма»[917]. В 1968–1971 гг. Ирак заключил с Советским Союзом и рядом социалистических стран несколько договоров об оказании экономической помощи, а также технического содействия ИННК в разработке и подготовке к эксплуатации нескольких нефтяных месторождений. В ответ «Ирак Петролеум Компани» и другие нефтяные монополии оказали экономическое давление на Ирак, резко сократив добычу нефти и отчисления в иракскую казну. Совет революционного командования в середине 1972 г. принял решение о национализации всего имущества и оборудования консорциума, в результате чего под контролем правительства оказалось около 65 % нефтедобывающей промышленности и 99,75 % нефтеносных территорий[918]. Проводя последовательную национализацию собственности иностранных монополий, Ирак к концу 1976 г. стал полновластным хозяином всех своих нефтяных богатств.

Саддам Хусейн

В целях вывода страны из трудного экономического положения и облегчения положения трудящихся были сняты некоторые ограничения на импорт продуктов и товаров массового спроса, снижена цена на бензин, часть населения освобождалась от так называемого «оборонного налога», введенного после начала арабо-израильской «шестидневной войны» 1967 г., была освобождена большая группа политических заключенных (около тысячи человек) и т. п.

В новой временной конституции, принятой 21 сентября 1968 г., Иракская Республика провозглашалась «народно-демократическим государством», приступившим к «построению социализма». Этот документ гарантировал равенство всех граждан перед законом, соблюдение их политических прав и свобод (кроме свободы создания партий), неприкосновенность частной собственности и т. п. Все это позволило баасистскому руководству позднее называть «революцию 17 июля 1968 г.» «освободительной, демократической и социалистической, направленной на достижение арабского единства»[919].

Новая государственная власть в Ираке не являлась диктатурой какого-то одного класса. Оказавшиеся во главе страны баасисты выражали интересы широких социальных слоев, прежде всего рабочих и крестьян, интеллигенции и студенчества, мелкой городской и патриотически настроенной средней буржуазии[920]. Их политика не носила «характера окончательного классового политического выбора», а являлась промежуточной, переходной[921]. Вот почему еще целый год после событий 17 июля руководство Баас стояло перед дилеммой: стоит ли продолжать монополизировать власть в руках своей партии, либо следует пойти на сближение с коммунистами и курдскими демократами. Окончательное решение было принято летом 1969 г., когда усилились выступления правой оппозиции (главным образом, военных), вылившиеся в итоге в неудавшуюся попытку государственного переворота в январе 1970 г. Президент аль-Бакр решил опереться на демократическую часть политического спектра и пошел на реализацию целого комплекса мер, позволивших правящему руководству говорить о переходе страны на «арабский путь» к социализму. А одним из оселков, позволяющих судить о степени готовности власти к решительным действиям на пути «социалистического строительства», является характер принимаемых решений по национальному вопросу и отношение к деятельности коммунистической партии в собственной стране.

После свержения монархии в Ираке приход к власти всех без исключения политических сил сопровождался официальным признанием равноправного положения всех этнических групп, населяющих страну. Исторически наиболее сложной национальной проблемой оставался курдский вопрос. Еще первая временная республиканская конституция от 26 июля 1958 г. гласила: «Арабы и курды рассматриваются как партнеры, и их национальные права в рамках единого Ирака гарантируются конституцией»[922]. Учитывая тот факт, что курдский вопрос являлся одним из основных дестабилизирующих факторов, каждый новый режим шел на переговоры с Демократической партией Курдистана (ДПК), которые заканчивались подписанием совместного документа, в той или иной степени обеспечивавшего лояльность со стороны курдских демократов за счет каких-то временных уступок их требованиям. В дальнейшем центральное правительство на словах и на деле отказывалось от принятых обязательств и вновь начинало военные действия на севере страны, вынуждая руководителей курдского движения возобновлять вооруженную борьбу за свои суверенные права. История Ирака последних десятилетий в итоге оказалась окрашенной в кровавые цвета перманентной гражданской войны, затихающей во время очередной смены власти и в периоды мирных арабо-курдских переговоров.

Эта «сюжетная линия» впервые прослеживается в период правления Абд аль-Керима Касема. Первое республиканское руководство не только не выполнило своего обещания предоставить курдам внутреннее самоуправление, «но и встало на путь насильственного подавления их борьбы за национальную автономию»[923]. Баасисты выдвинули тогда идею «национального единства Ирака», исключавшую выдвижение каких-либо сепаратистских требований со стороны ДПК. Для оправдания действий по нейтрализации деятельности ДПК и ИКП Касем объявил свою власть внепартийной и внеклассовой и высказался за «временное прекращение в стране партийной деятельности», мотивируя это заботой о стабилизации внутриполитической обстановки[924]. Результатом стал отход от принципов равноправного партнерства арабов и курдов и переход к политике непризнания курдов в качестве самостоятельного этнического образования. Ирак все чаще стал называться «республикой арабов», а курды — «северными арабами». За этим последовало официальное заявление о том, что «курды являются одним из национальных меньшинств, входящих в арабскую нацию»[925]. Аналогичной политики иракское руководство придерживалось и в годы правления братьев Арефов.

Придя к власти, правительство аль-Бакра сразу же выразило готовность разрешить курдский вопрос мирным путем. В тексте временной конституции 1968 г. говорилось о намерении признать национальные права курдов (но не содержалось конкретных предложений по реализации этих планов)[926]. Переговоры между правительственной делегацией и лидерами ДПК начались только в середине 1969 г., а 11 марта 1970 г. президент аль-Бакр объявил о достижении соглашения о мирном демократическом решении курдской проблемы.

Важным шагом на пути упрочения национального единства явилась Хартия национальных действий, проект которой был подготовлен и вынесен на всенародное обсуждение партией Баас 15 ноября 1971 г. Этот документ подтвердил намерение правительства осуществить широкий комплекс мероприятий во всех областях внутриполитической жизни, включая и курдскую проблему, с тем чтобы подготовить условия для завершения в Ираке переходного периода, установления демократического парламентского строя и принятия постоянной конституции. Реализация этих задач, указывалось в проекте, возможна лишь при мобилизации всех прогрессивных сил страны, поэтому партия Баас заявила о своей готовности создать самую широкую коалицию национальных и патриотических сил. Подписанная в пятилетнюю годовщину революции (17 июля 1973 г.) президентом аль-Бакром и первым секретарем ЦК ИКП Азизом Мухаммедом Хартия содержала основные принципы, легшие в основу Патриотического национально-прогрессивного фронта Ирака (ПНПФ), с деятельностью которого Баас связывала надежды на создание «свободного, независимого и социалистического Ирака, верного панарабским идеалам»[927].

Руководство ИКП тогда положительно оценивало деятельность партии Баас в качестве революционной демократической силы, ведущей борьбу за достижение всестороннего национального возрождения. Оно рассматривало союз с баасистами в качестве ключевого звена своей внутренней политики, рассчитывая на эволюцию национально-демократических преобразований в социалистическое строительство. Руководители Баас и ИКП призывали курдских демократов войти в состав ПНПФ, однако ДПК отклонила предложение о сотрудничестве под тем предлогом, что правительство не выполнило всех пунктов мартовского (1970) соглашения по курдскому вопросу. Переговоры с представителями ДПК о союзе в рамках ПНПФ окончательно зашли в тупик в марте 1974 г., когда был принят закон об осуществлении автономии курдского народа, не предусматривавший включение в состав Иракского Курдистана нефтеносных районов Киркука, Ханекина и Шангала (Синджара). Недовольство ДПК вызвало также неравноправное положение участников ПНПФ, закрепленное в структуре руководящих и исполнительных органов Фронта: из 16 членов его Высшего комитета 8 мест отводилось баасистам, 3 — представителям ИКП, 2 — независимым националистам и 3 — для членов ДПК. В состав Секретариата входило 4 члена партии Баас, 2 коммуниста и 2 места предназначалось для ДПК[928].

Со временем призывы партии Баас к союзу левых сил начали сочетаться с навязыванием им своего видения проблемы единства, стремлением возродить концепцию «руководящей партии». «Иракский метод» построения социализма, по мнению баасистов, должен был базироваться на общеарабских ценностях и специфических особенностях страны, причем его главной отличительной чертой объявлялась руководящая роль партии Баас. Как показало дальнейшее развитие событий, Баас не была заинтересована в равноправном союзе левых сил: укрепление ПНПФ было необходимо ей для того, чтобы преодолеть некоторые внутри- и внешнеполитические трудности, возникшие перед властями в 1970-е годы.

Свои отношения с великими державами партия Баас пыталась строить на основе концепции так называемых «центров поляризации», главные из которых — Соединенные Штаты и Советский Союз — пытаются втянуть остальной мир в орбиту своих геополитических интересов. Баасистское руководство стремилось, во-первых, избежать безоговорочного блокирования с той или иной стороной, а во-вторых, противодействовать расширению сфер влияния великих держав в странах «третьего мира». Отсюда — обострение отношений с Соединенными Штатами, вызванное поддержкой последними экспансионистских устремлений Израиля (дипломатические отношения между Багдадом и Тель-Авивом были прерваны сразу после начала «шестидневной войны» 1967 г.), антисоветская позиция Ирака в отношении эфиопо-сомалийского конфликта, а затем и ввода советских войск в Афганистан (1979). Лидеры Баас считали необходимым создание нового «центра поляризации» в дополнение к двум существующим и рассматривали собственную борьбу за арабское единство в качестве необходимой гарантии превращения региона в мощный противовес великим державам[929].

[902] Симония Н.А. Страны Востока: пути развития. М.: Наука, 1975, с. 32.

[903] Степанова Н.В. Ирак в 1958–1974 годах // Проблемы востоковедения. Сб. научн. трудов МГИМО / Отв. ред. А.В. Меликсетов. М., 1976. Вып. 5, с. 31.

[904] Степанова Н.В. Ирак в 1958–1974 годах // Проблемы востоковедения. Сб. научн. трудов МГИМО / Отв. ред. А.В. Меликсетов. М., 1976. Вып. 5, с. 31.

[905] Мирский Г. И. «Третий мир»: общество, власть, армия. М.: Наука, 1976, с. 220.

[906] Мгои Ш.Х. Проблема национальной автономии курдского народа в Иракской Республике (1958–1970 гг.). Ереван: Изд. АН Арм. ССР, 1977, с. 207.

[907] Arab Political Documents. An annual collection exclusively based on the Arabic sources / Select, and transl. by The Polit. studies and public adm. of the American Univ. of Beirut. W. Khalidi and Y. Ibish eds etc. Beirut, (1964), р. 147.

[908] Arab Political Documents. An annual collection exclusively based on the Arabic sources / Select, and transl. by The Polit. studies and public adm. of the American Univ. of Beirut. W. Khalidi and Y. Ibish eds etc. Beirut, (1964), р. 153.

[909] Апдайк Р.Дж. Саддам Хусейн. Политическая биография. Серия: «След в истории». Ростов-на-Дону: «Феникс», 1999, с. 54–57.

[910] Мгои Ш.Х. Проблема национальной автономии курдского народа в Иракской Республике (1958–1970 гг.). Ереван: Изд. АН Арм. ССР, 1977, с. 239.

[911] Marr Ph.A. Iraq's leadership dilemma: A study in leadership trends, 1949–1968 // The Middle East Journal. Wash., 1970. Summer. Vol. 24. № 3, р. 296.

[912] Мирский Г.И. Роль армии в социальном развитии стран Азии и Африки // Вопросы философии. 1979. № 3, с. 108.

[913] Зеваров Ф. Социально-экономические преобразования в Иракской Республике (1958–1976). М.: Наука, 1979, с. 41.

[916] Цит. по: Мгои Ш.Х. Проблема национальной автономии курдского народа в Иракской Республике (1958–1970 гг.). Ереван: Изд. АН Арм. ССР, 1977, с. 279–280.

[917] Нечкин Г.Н. Социально-экономические и политические преобразования в Ираке // Народы Азии и Африки. М., 1973. № 1, с. 17.

[918] Зеваров Ф. Социально-экономические преобразования в Иракской Республике (1958–1976). М.: Наука, 1979, с. 76.

[919] Арабская нация едина, ее миссия бессмертна. Партия Арабского Социалистического Возрождения. Иракский регион: Политический отчет VIII регионального съезда Партии Арабского Социалистического Возрождения. Хельсинки, 1975, с. 12.

[920] Развивающиеся страны: закономерности, тенденции, перспективы / Ред. колл.: Р.М. Аваков, К.Л. Майданик (отв. ред.) и др. М.: Мысль, 1974, с. 14.

[921] Брутенц К.Н. Современные национально-освободительные революции (Некоторые вопросы теории). М.: Политиздат, 1974, с. 337.

[922] Иракская Республика. Материалы и документы 1958–1959 гг. / Сост. А. Бендик. М, 1959, с. 20.

[923] Мгои Ш.Х. Проблема национальной автономии курдского народа в Иракской Республике (1958–1970 гг.). Ереван: Изд. АН Арм. ССР, 1977, с. 8–9.

[924] Цит. по: Мгои Ш.Х. Проблема национальной автономии курдского народа в Иракской Республике (1958–1970 гг.). Ереван: Изд. АН Арм. ССР, 1977, с. 97.

[925] См.: Мгои Ш.Х. Проблема национальной автономии курдского народа в Иракской Республике (1958–1970 гг.). Ереван: Изд. АН Арм. ССР, 1977, с. 114.

[926] См.: Vernier B. La Constitution provisoire du 28 Septembre 1968 en Irak // Cahiers de L'Orient Contemporain. P, 1969. № 74, р. 8–11.

[927] Hussein Saddam. On social and foreign affairs in Iraq / Transl. by Khalid Kishtainy. L.: Croom Helm, 1979, р. 94.

[928] Устав и принципы действий Патриотического и национально-прогрессивного фронта в Ираке. Хартия национальных действий. Хельсинки, 1976, с. 37–38.

[929] Hussein Saddam. On social and foreign affairs in Iraq / Transl. by Khalid Kishtainy. L.: Croom Helm, 1979, р. 116.