Читать книгу «Иран vs Ирак: история и современность» онлайн.

Безусловно, даже если бы между шиизмом и ваххабизмом не существовало значительных расхождений в религиозных представлениях, одно лишь разграбление и осквернение ваххабитами святынь в Кербеле 200 лет назад (осуществленные, напомним, уже после смерти Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба) никогда не сотрется из памяти шиитов и перевесит любую чашу весов. Конечно, отношения России с Ираном были бы более тесными, если бы мы столь недальновидно не «наследили» в Афганистане после ввода «ограниченного контингента», который по времени практически совпал с победой исламской революции. Однако после победы на президентских выборах в Исламской Республике в мае 1997 г. такого прагматично настроенного политика, как ходжат оль-ислам Сейид Мохаммед Хатами, возможности расширения дружественных связей между нашими странами возросли как никогда.

В обозначенной проблеме существует и другой важный, на наш взгляд, аспект. Для нас и тогда, когда СССР был устремлен в светлое коммунистическое будущее, и сейчас, когда в России прилагаются все усилия для того, чтобы страна не оказалась на обочине мирового развития, понятия «консерватор» и «ретроград», «традиционалист» и «ортодокс» всегда находились в синонимическом ряду слов, имеющих негативный смысл. Вот как в начале 1980-х годов характеризовал исламский традиционализм академик Е.М. Примаков: «Традиционализм, или фундаментализм, — консервативное направление в исламе, провозглашающее незыблемость мусульманских институтов и выступающее против любых форм модернизации»[1226]. На наш взгляд, подобная трактовка вышеуказанных терминов может быть обоснована лишь тогда, когда речь идет о развитии материальной и политической сфер существования различных социальных обществ. Но когда речь заходит об основополагающих принципах духовно-религиозной сферы человеческого бытия, то мы все чаще сталкиваемся с парадоксальным явлением: чем выше «степень ортодоксии» в толкованиях той или иной мировой религии ее приверженцами, тем более сделанные при этом выводы созвучны потребностям нашего времени. Вот почему появление на политической карте мира Исламской Республики Иран с «ортодоксом» айатоллой Хомейни у власти должно было быть встречено безбоязненно и с пониманием: такое в истории ислама случалось не раз. Мы же увидели другую картину — «цивилизованный мир» воспринял это как нечто из ряда вон выходящее и опасное. При этом почему-то никого и никогда не удивлял факт существования теократического государства Ватикан, обретшего независимость в далеком 756 г. (т. е. еще во времена аббасидского халифа аль-Мансура), или пребывание на посту президента Республики Кипр архиепископа Макариоса.

Говоря о продуктивности ортодоксальных ценностей, мы, разумеется, не призываем к безоговорочному возврату в прошлое. Наивным выглядело бы, скажем, упование на то, что буквальное следование библейской заповеди «не убий» способно избавить мир от насилия и ведения войн — слишком весомыми в отношениях между государствами и различными народами были экономическая и политическая составляющие. То же самое можно сказать и об исламе. Пророк, проповедовавший ниспослания Аллаха, несомненно, был всеведущ, но он не ставил перед собой задачи детализировать в Коране все перипетии дальнейшего развития мировой цивилизации. Поэтому после его смерти такое широкое распространение в исламе получила практика аль-иджтихада — деятельности по толкованию Корана и Сунны в тех случаях, когда в них не находили прямого ответа на тот или иной вопрос. Так, в частности, были внесены некоторые изменения в исламские ритуалы, что вызывалось необходимостью адаптировать их к обычаям и традициям различных народов, а также к достижениям научно-технического прогресса. (Например, следует ли, а если да, то как, совершать молитву, находясь в самолете, как при этом определить направление на Ка'абу? Когда совершать летом пятую ночную молитву (ас-салат аль-'иша'), живя за Полярным кругом? и т. п.) Со временем во многих мусульманских странах фактически стали игнорироваться запреты на использование ссудного процента, потребление спиртных напитков, легких наркотиков (гашиша, например) и т. д. Тем не менее, вряд ли можно сомневаться, что интеллектуальный и духовный уровень, да просто человеческий потенциал пророков мировых религий и посланников Божиих были и остались несоизмеримыми с тем знанием, который продемонстрировали все последующие поколения интерпретаторов и комментаторов их учений. Надо не окрашивать политику в религиозные цвета, а использовать каноны Священных Писаний в целях пропаганды ненасильственного мира, гуманизма, главенства общечеловеческих ценностей, равенства всех народов, равноправия религиозных конфессий и т. д.

Во времена «холодной войны» и противостояния двух военно-политических блоков ошибочно считалось, что поддержка теми или иными мусульманскими государствами капиталистического или социалистического пути развития является гарантом выполнения ими союзнических обязательств. Советский Союз, как мы знаем, оказывал политическое содействие и развивал экономическое и военно-техническое сотрудничество со странами, заявившими о своей приверженности идеалам социализма (в разные годы среди мусульманских стран это были Ирак, Сирия, Сомали, Алжир, Южный Йемен, Афганистан и др.). Соединенные Штаты, в свою очередь, опирались на «консервативные арабские режимы» (Турцию, Пакистан и другие государства), находившиеся в фарватере внешнеполитической стратегии стран Запада. После распада СССР и окончания «холодной войны» оказалось, что принимавшаяся за бесконечно искреннюю «блоковая» приверженность исламских государств была мифом. Каждое из них всегда руководствовалось своими собственными или региональными интересами, стремилось получать помощь (желательно безвозмездную) лишь оттуда, откуда это было выгодней, что особенно явственно проявляется в арабо-израильском противостоянии. Саддам Хусейн, руководствуясь идеей «арабского пути к социализму» и развивая дружеские связи с Советским Союзом, не стеснялся расправ с иракскими коммунистами.

Практика показала, что народы, исповедующие ислам, никогда полностью не идентифицировали себя с представителями «чуждого» немусульманского мира. Для них единая вера остается бóльшим приоритетом, чем национальная или социальная принадлежность. Недаром высшей степенью интегрированности в мусульманское общество человека «со стороны» считается принятие им ислама, в то время как в «развитых странах» приоритет в этих случаях отдается принятию гражданства (т. е. простой смене паспорта). Не будем забывать, что при принятии ислама человек должен изменить свое имя на мусульманское. Именно оно в дальнейшем будет служить ему лучшей визитной карточкой при общении с единоверцами, чем какой-либо документ. Следовательно, для того чтобы двустороннее сотрудничество с любым из государств мусульманского мира было взаимовыгодным и перспективным, оно не должно ущемлять интересов других исламских стран.

Данная рукопись уже была готова к производству, когда разыгрались кровавые события с США. В связи с этим хотелось бы буквально конспективно отметить следующее. Американская трагедия 11 сентября 2001 г. ни в коем случае не должна привести к новому «крестовому походу» против мусульманского мира. Интернациональный характер исполнителей зверского террористического акта против мирного населения американских городов не должен квалифицироваться как вызов, брошенный всем мусульманским миром «цивилизованному человечеству». Террористы не имеют не только национальности, но и религиозной принадлежности. Проявления религиозного фанатизма отмечены во всех вероисповеданиях, а на Востоке исламские экстремисты (карматы, исмаилиты Ибн ас-Саббаха, первые ваххабиты) нанесли мусульманству не меньший ущерб, чем другим конфессиям. Наделение террористов эпитетом «исламский», вероятно, оправданно лишь с пропагандистской точки зрения. Во всех остальных случаях это не будет отражать реального положения дел. Сподручные Усамы бен Ладана в своих воззрениях столь же далеки от исламских постулатов и проповедей Мухаммеда, как скопцы от учения Христа.

В современных условиях с исламским миром необходимо строить новую паритетную систему взаимоотношений, а не смотреть на него через окуляр оптического прицела, как на врага, олицетворяющего террор. Предложения мира или мирных переговоров на Востоке всегда рассматривались как проявление слабости противника. Поэтому, не отвергая возможности физического уничтожения террористов, отметим, что с учетом того, что в исламе, где самопожертвование и жертвенность вообще всегда считались высшей добродетелью, существует опасность превращения заваленных бомбами террористов в шахидов — мучеников, погибших за веру, что еще больше увеличит число их последователей. Смерть во имя веры для религиозных фанатиков всех исповеданий всегда была так же желанна, как истязания для мазохистов.

В чем же выход? На наш взгляд, наиболее разумным и эффективным было бы следование практике, уже не раз встречавшейся в истории Востока.

В целях искоренения оппозиционных религиозно-политических движений и дискредитации воззрений их духовных лидеров они аргументированно объявлялись ересью. Именно вероотступничество, как мы знаем, является в исламе наиболее тяжким из грехов, одним из немногих, карающихся позорной смертью. Вот почему, как представляется, идеальным (но, к сожалению, вряд ли выполнимым) был бы вариант поимки террористов и передачи их в руки специально созванного международного шариатского суда как лиц, отступивших от принципов своей веры. В этом случае преступники легитимно получили бы по заслугам и лишились бы ореола мученичества. Насколько действия мирового сообщества в борьбе с так называемым «исламским терроризмом» будут эффективны и адекватны заявленным целям, покажет время.

Еще один момент. В Афганистане уже многие годы идет гражданская война, в ходе которой за власть борются представители различных этнических групп и родовых кланов. В условиях, когда отстранение от власти талибов заявлено в качестве одной из основных целей мирового сообщества, поддержка, оказываемая «северному альянсу», выглядит естественной. Однако это соратничество не имеет никаких шансов на успех в долгосрочной перспективе. Его следует рассматривать лишь как временный тактический военно-политический союз сил, выступивших против общего врага. Афганский опыт учит нас, что нет серьезных оснований для надежд, что после захвата Кабула новые власти отдадут приоритет сотрудничеству с западным миром. Для мусульманина поверженный «правоверный» соперник всегда будет ближе, чем союзники-иноверцы.

Сложилось так, что рассмотрение, казалось бы, академического вопроса о зарождении, развитии и нынешнем состоянии ирано-иракских отношений вывело нас на круг более широких проблем. Человек всегда испытывал страх перед чем-то неведомым и непонятным. Хочется надеяться, что автору удалось снять некоторый покров таинственности, который скрывает от нас ислам, а также духовный мир и жизнь сотен миллионов людей, которые из поколения в поколение на протяжении почти полутора тысяч лет называют себя мусульманами.

Приложения

(Источники: Ниязматов Ш.А. Ирано-иракский конфликт. Исторический очерк. М.: Наука, 1989, с. 141–142; Selections from Iraq-Iran dispute. Baghdad: External information Department Ministry of Culture and Information, 1983, р. 127–129)

Статья 1

Две мусульманские державы, отказываясь от всех своих взаимных денежных претензий, устанавливают впредь, что ни одно из положений настоящего документа не затрагивает норм, принятых для урегулирования претензий, которых касается статья 4.

Статья 2

Правительство Персии уступает оттоманскому правительству всю равнинную часть Зохабского санджака, т. е. земли в его западной части, а оттоманское правительство уступает персидскому правительству восточную, т. е. всю горную, часть указанной провинции, включая долину Керенда. Правительство Персии отказывается от всех претензий на город и санджак Сулеймания и официально обещает не вмешиваться в суверенные права оттоманского правительства на эту провинцию и не препятствовать осуществлению этих прав. Оттоманское правительство официально признаёт неограниченный суверенитет персидского правительства над городом и портом Мохаммера, над островом Хизр, над Абаданским портом и над землями на восточном, т. е. на левом, берегу реки Шатт-эль-Араб, которые являются владениями племен, составляющих, как признано, часть населения Персии. Кроме того, персидские суда имеют право на свободную навигацию, без всяких помех или препятствий, по реке Шатт-эль-Араб от устья реки до точки совпадения границ обеих сторон.

Статья 3

Две Договаривающиеся Стороны, отказываясь настоящим договором от их других территориальных претензий, постановляют без промедления назначить комиссаров и инженеров в качестве своих соответствующих представителей для определения границ между двумя государствами в соответствии с предыдущей статьей.

Статья 4

Обе Стороны договариваются относительно незамедлительного назначения обеими сторонами комиссаров для рассмотрения обстоятельств и справедливого урегулирования во всех случаях ущерба, понесенного любой стороной со времени принятия настоящих дружественных предложений, выработанных и сообщенных двумя посредничающими великими державами в мае 1847 года, а также всех вопросов, связанных с пошлинами с пастбищ, с того года, с которого числится задолженность по выплатам за эти пастбища.

Статья 5

Оттоманское правительство устанавливает, что ищущие убежища персидские иранцы должны проживать в Бурсе и им не будет дозволяться оставлять это место или поддерживать секретные сношения с Персией. Две Высокие Договаривающиеся Державы устанавливают также, что со всеми другими беженцами следует поступать в соответствии с предыдущим Эрзерумским договором.

Статья 6

Персидские купцы должны выплачивать таможенные пошлины со своих товаров натурой или наличными, в зависимости от нынешней рыночной стоимости таких товаров, в соответствии с порядком, установленным статьей по вопросу о торговле в Эрзерумском договоре, заключенном в 1823 году. Никаких дополнительных сборов не будет взиматься сверх сумм, установленных в указанном договоре.

Статья 7

Оттоманское правительство обещает по просьбе предоставлять соответствующие привилегии, чтобы дать возможность персидским паломникам, в соответствии с предыдущим договором, посещать святые места на территории Оттоманской империи, пользуясь полной безопасностью и свободой от какого-либо сопряженного с неприятностями обращения. Кроме того, оттоманское правительство, стремясь укрепить и упрочить узы дружбы и согласия, которые должны связывать две мусульманские державы и их соответствующих подданных, обещает принять такие меры, которые могут быть наиболее подходящими для обеспечения того, чтобы не только персидские паломники, но и все другие персидские подданные пользовались вышеупомянутыми привилегиями на территории Оттоманской империи таким образом, чтобы при этом обозначивалась защита их от какой бы то ни было несправедливости, беспокойства или неучтивости в связи с их коммерческой деятельностью или в любом другом отношении. Кроме того, оттоманское правительство обещает признавать консулов, которые должны быть назначены персидским правительством в те места на территории Оттоманской империи, где их присутствие может потребоваться в связи с коммерческими интересами или для защиты персидских купцов и других персидских подданных, за исключением только священной Мекки и Медины, и предоставлять вышеупомянутым консулам все привилегии, необходимые для выполнения ими официальных функций и предоставляемые консулам других дружественных держав. Персидское правительство, со своей стороны, обещает во всех отношениях аналогичным образом поступать с консулами, которые должны быть назначены оттоманским правительством в те места Персии, в которых оттоманское правительство может счесть назначение консулов необходимым, а также с оттоманскими купцами и другими оттоманскими подданными, посещающими Персию.

Статья 8

Две Договаривающиеся Мусульманские Державы постановляют принять и провести меры, необходимые для предотвращения воровства и разбоя со стороны племен и людей, расселенных вдоль границы, и для наказания за такие деяния, и в этих целях разместить войска в соответствующих населенных пунктах. Далее они постановляют выполнять свои обязанности в отношении всех форм агрессивных актов, таких, как грабежи, кражи или убийства, которые могут произойти в этих соответствующих территориях. Спорным племенам, сюзеренитет над которыми не установлен двумя Высокими Договаривающимися Державами, будет предоставлено право свободно и навсегда избрать и указать населенные пункты, в которых они будут впредь проживать. Племена, сюзеренитет над которыми установлен, будут побуждаться к перемещению на территорию государства, подданными которого они являются.

Статья 9

[1226] Примаков Е.М. Восток после краха колониальной системы. М.: Наука, 1982, с. 71.