Читать книгу «Иран vs Ирак: история и современность» онлайн.

Отношение к «людям Писания» становилось жестким только тогда, когда мусульманский мир подвергался внешним нашествиям. Причем преследовались только те немусульманские меньшинства, которые оказывали поддержку врагу. Самые тяжелые испытания выпадали на долю армян, которые, впрочем, «приходили на помощь всем иноземным завоевателям — сначала франкам-крестоносцам, а затем — и особенно монголам, коих они принимали за христиан-несториан»[1213]. Приведем другой пример. После победы исламской революции в Иране 1978–1979 гг. 80-тысячная местная еврейская община не подверглась преследованиям за свое иноверие. Иудеи открыто отмечали свои праздники и совершали религиозные обряды, более того — централизованно обеспечивались кошерным мясом и мукой для приготовления мацы. Иранские евреи пользовались определенными привилегиями при получении образования, приеме на государственную службу, им гарантировалось представительство в меджлисе. По их собственному признанию, при шахе им жилось не столь вольготно, и они продолжают считать Иран своей родиной[1214].

Европейский комиссар Ассоциации «Ислам и Запад» М.А. Буазар перечислил основополагающие принципы правовой системы ислама, касающиеся внутренних и межгосударственных вооруженных конфликтов[1215]:

1) запрет на вероломство и несправедливости;

2) запрет на причинение противнику дополнительного зла (убийство, жестокое обращение и т. п.);

3) запрет на ничем не оправданные разрушения и уничтожение посевов;

4) запрет на использование отравленного оружия;

5) необходимость проводить различия между военными и гражданскими лицами;

6) запрет на насилие над ранеными и военнопленными;

7) необходимость гуманного обращения с пленными; они подлежат обмену или одностороннему освобождению после окончания войны, если у противника не останется ни одного плененного мусульманина;

8) обязанность защищать мирное гражданское население, оказывать уважение к его религии и священнослужителям; незаконность убийства заложников и насилия над женщинами;

9) воспрещение наказывать людей за преступления, которые они не совершали;

10) сотрудничество с противником в осуществлении гуманитарных мероприятий;

11) осуждение всех действий, противоречащих заключенным мусульманами договорам.

С джихадом неразрывно связана и практика амана — временного покровительства немусульманам, обеспечивающего неприкосновенность их жизни, свободы и имущества. Аман мог быть предоставлен иноверцу любым мусульманином на срок до одного года, и немусульманин при этом переходил в категорию муста'амин, лиц, защищенных своего рода «охранной грамотой». Халиф обязан был покровительствовать немусульманам и защищать их от всех, кто находится под его властью, даже от тех немусульман, которые не были ему подвластны. Иностранные послы оказывались под защитой амана автоматически, и только ханафиты оговаривали это наличием у посла соответствующей грамоты от его правителя. Аман безусловно распространялся на всех купцов и тех, кто прибывал в земли ислама для постижения учения Пророка. В Коране сказано:

Если немусульманин и мусульманин оказывались вместе на земле ислама и иноверец утверждал, что мусульманин предоставил ему аман, в то время как мусульманин отрицал этот факт, то доверие оказывалось заявлению немусульманина. Аман терял силу по возвращении муста'амина на родину, после истечения срока своего действия или в случае отмены его имамом. Если муста'амин, уехав, оставил на мусульманской территории свое имущество, то оно подлежало защите. В случае, когда муста'амин не мог или не хотел по истечении условленного времени покинуть земли ислама, его следовало в целости и сохранности препроводить на родину или определить ему срок, после которого муста'амин автоматически становился зимми. Ханафиты при этом считали, что муста'амин становится зимми после того, как он покупает землю и начинает ее обрабатывать. Если временное покровительство иноверцу начинало угрожать интересам мусульман, то оно могло быть отменено, и муста'амин имел право на то, чтобы его целым и невредимым препроводили восвояси[1217].

Боязнь угроз мусульманской экспансии принимает порой причудливые формы. Характерен факт широкого распространения и не совсем точного толкования термина «панисламизм». Его популярная современная трактовка несет на себе явную печать европейских (в широком смысле) представлений об исламе, которые были порождены многовековым противостоянием и чередой кровопролитных войн между христианами и мусульманами. Из всех религий мира лишь ислам удостоился знаменательной приставки пан-, хотя в общественно-политическом лексиконе она обычно предваряет понятия, связанные с этнонациональной принадлежностью — «пантюркизм», «панславизм», «панамериканизм» и т. п. Это означает, что априори обвинения в экспансионизме выдвигаются исключительно против ислама. Стала забываться главенствующая идея, которая была заложена в понятие «панисламизм» более 100 лет назад в трудах его первого идеолога Джамал ад-дина аль-Афгани (1838–1897) — борьба мусульманских народов, вне зависимости от их социальной, национальной или государственной принадлежности, за суверенитет и освобождение от колониализма (в те годы в первую очередь британского).

Мнимые угрозы «панисламизма» стали вызывать особое беспокойство в связи с победой исламской революции в Иране и планами ее «экспорта» в соседние страны. Однако не секрет, что разработчики всякой передовой, с их точки зрения, социально-политической теории или религиозно-философской концепции всегда стремились как можно шире распространить свой опыт. Особенно явственно это проявлялось тогда, когда их детище приводило к победоносным социальным потрясениям. Не была исключением и исламская революция в Иране. На волне эйфории победы над шахским режимом многим из ее лидеров показалось тогда, что захват государственной власти «мусульманским духовенством» в других исламских странах, где у власти находились «светские» правители, — это лишь вопрос времени, которое необходимо приблизить путем «возмущения» тамошних шиитских общин.

В концептуальном плане подобный подход напоминает нам хорошо знакомую большевистскую идею «всемирной пролетарской революции» или же перенос опыта китайской «культурной революции» на землю Камбоджи. То, как реализовывались и во что вылились эти и подобные им «эксперименты», мы уже знаем. Скорее всего, и «детская болезнь "левизны" в хомейнизме» также потерпит фиаско.

Религиозно-политическая ответная реакция ислама на европейское проникновение конца XIX — начала XX в. облеклась, как известно, в две основные и часто переплетающиеся формы: 1) модернизм и реформаторство; 2) традиционализм и возрожденческое движение. Базисные позиции исламских реформаторов сводились к следующему: череда поражений мусульман от европейцев-христиан вскрыла военную и политическую слабость стран исламского мира; восстановление утраченных позиций требует интеграции с западным миром посредством обретения современной военной техники, модернизации экономики и образования, изменения политического строя.

В связи с этим, полагали они, средневековые формы исламской цивилизации должны быть усовершенствованы на основе рациональности, духовного возрождения и национализма. Традиционалисты, в свою очередь, не отвергая окончательно идеи «исламского Ренессанса», призывали к очищению исламского правоверия от последующих наслоений и к поощрению суфийского «мистицизма» и аскетизма. Адепты подобного подхода полагали, что все беды мусульман вызваны тем, что Аллах наказывает их за неисполнение его воли. История для мусульман, по их мнению, это не более чем серия случайностей, которые никоим образом не влияют на извечные догматы ислама. «Символ исламской цивилизации, писал видный иранский философ Сейид Хосейн Наср, — не несущий свои воды поток, а куб Ка'абы, чья стабильность олицетворяет вечный и неизменный характер ислама»[1218]. Иностранное вмешательство в Новое и Новейшее время способствовало консолидации каждого из этих направлений и придало им антиколониальную направленность.

Одним из наиболее ярких проявлений возрожденчества, на котором нам по известным причинам следует остановиться, было движение ваххабитов. Устоявшееся сначала в востоковедной литературе, а в наши дни и повсеместно, название «ваххабиты» было дано последователям этого религиозно-политического течения его противниками или же просто неаравийцами. Сами приверженцы учения Ибн Абд аль-Ваххаба называли себя «единобожниками», или просто «мусульманами». Стержнем их догматики было единобожие, таухид (тоухид), и осуждение культа святых. Один Аллах — творец данного мира, его господин, дающий ему законы. Аллах не нуждается ни в чьей помощи, как бы кто-либо ни был близок к нему. Лишь в руках Аллаха способность совершать добро и зло. Нет никого, кто был бы достоин возвеличивания или поклонения, за исключением Аллаха. Ислам, по мнению ваххабитов, имел своим источником только Коран и Сунну. Они признавали также учения основоположников четырех правоверных суннитских мазхабов, но отвергали воззрения практически всех улемов, принадлежавших к последующим поколениям. Последнее относилось и к суфиям, хотя учение ваххабитов не содержало открытых выпадов против суфизма.

Исламский мир, по мнению ваххабитов, отошел от принципов Корана и Сунны. Люди предаются бида — нововведениям, которые не имеют прецедентов в хадисах и поэтому являются самым страшным из грехов. Мусульмане совершают паломничества к мавзолеям исламских «святых», дают им обеты, приносят жертвы, просят их о помощи. Атрибуты Аллаха придаются даже растениям и камням, что никак не соответствует истиному таухиду. Ваххабиты утверждали, что приносить жертвы и давать обет можно только Аллаху, только к нему следует взывать о помощи и заступничестве. Нельзя чрезмерно почитать сподвижников Пророка, «святых» и праведников и строить мечети и усыпальницы над их могилами. Нужно оказывать уважение и почет исламским авторитетам, но не поклоняться им. Основоположника ислама Мухаммеда ваххабиты считали обыкновенным человеком, которого Аллах избрал для пророческой миссии, но его нельзя обожествлять, ему не следует поклоняться, у него нельзя ничего просить. Места, связанные с жизнью Мухаммеда, нельзя делать объектом поклонения. Ибн Абд аль-Ваххаб призывал бороться с магией, колдовством, прорицателями, он осуждал такие языческие пережитки, как заклинания, амулеты, талисманы[1219].

Опираясь на первоначальные принципы ислама, Ибн Абд аль-Ваххаб призывал народ повиноваться властителям. За мятеж, бунт против них мусульманин на том свете попадал в ад. Ваххабиты ввели в качестве обязательного, а не добровольного требования уплату заката, обеспечив поступление доходов от всех групп населения, включая кочевников. Вместе с тем они требовали от правителей и знати проявления заботы к своим подданным, в том числе рабам, слугам и наемным работникам. «Каждый из вас — пастух, — говорил Ибн Абд аль-Ваххаб, — и каждый отвечает за стадо [подданных]. Имам заботится о подданных; мужчина заботится о своем семействе и стаде; женщина заботится о доме своего мужа, его сыне, его скоте; мальчик должен заботиться об имуществе своего отца и его скоте; слуга заботится об имуществе своего господина и его скоте»[1220].

Основоположник ваххабизма призывал людей быть добрыми и осмотрительными, твердо выполнять обещания, быть терпеливыми, не лгать, не клеветать, не сплетничать, не быть болтливыми, помогать слепым. Он осуждал скупость и алчность, зависть, лжесвидетельство, трусость. Порицались внешние проявления раболепия и высокомерия в отношениях между мусульманами, включая целование рук и т. п. Другими словами, «ваххабизм в какой-то мере, безусловно, нес в себе черты, свойственные эгалитаристским народным движениям, направленным против чрезмерного угнетения»[1221].

Всех современных им мусульман, не разделявших их учения, ваххабиты считали худшими многобожниками, чем арабов времен джахилийи. Они причисляли к неверным, кафирам, всех, кто слышал их призыв, но не присоединился к ним. Впоследствии даже к иудеям и христианам ваххабиты относились более терпимо, чем к мусульманам-неваххабитам: им разрешалось осуществлять религиозные обряды в домашних условиях.

По свидетельству известного швейцарского ориенталиста и путешественника И. Буркхардта, улемы и факихи Каира, в основной своей массе настроенные против ваххабитов, «вопреки собственному желанию» выступили с заявлением, что по прочтении трудов Ибн Абд аль-Ваххаба не смогли найти в его учении никакой ереси. Более того, они единодушно заявили, что если таково мнение ваххабитов, то и они сами полностью принадлежат к этой вере[1222].

Даже краткое знакомство с изначальными догмами ваххабизма со всей ясностью дает понять, насколько воззрения и призывы его основоположника и первых последователей отличаются от того, что проповедуют в наши дни новоявленные ваххабиты-экстремисты всех мастей, и в первую очередь те, кто ведет «священную войну» против России в северокавказских республиках.

Признавая законность прав любых народов, особенно малых, на самоопределение, мы не можем согласиться с тем, какими средствами и методами они достигаются. Особенно огорчительно то, что, прикрываясь вырванными из контекста положениями Корана, а чаще всего вымышленными исламскими лозунгами, ведущие джихад «борцы за свободу Ичкерии» дискредитируют одну из самых авторитетных мировых религий.

Подвергая критике по меньшей мере небезукоризненные действия российских властей в ходе двух последних «чеченских» войн, следует признать, что за ними не стоит ни идеология геноцида, ни стремление унизить или обратить в свою веру один из коренных народов Северного Кавказа. Вместе с тем, переведя критику действий чеченских сепаратистов почти исключительно в военно-политическую плоскость, российское руководство упускает реальную возможность подорвать несовершенную конструкцию современного «чеченского ваххабизма» изнутри. Российские СМИ в свое время проиграли чеченским «пропагандистам» войну информационную, однако есть все шансы отыграться на поле идеологических баталий. Лишь обретя широкую поддержку запуганного и запутанного гражданского населения Чечни, можно будет рассчитывать на успех. Развенчание зыбких религиозно-идеологических посылок лидеров боевиков можно сделать путем простого противопоставления им стихов Корана, хадисов, высказываний и деяний самых почитаемых в исламе людей. Именно к этому, как ни парадоксально, и призывали первые ваххабиты, «исламские протестанты», выступившие за «очищение» первоначального ислама от последующих наслоений.

Теперь зададимся простым вопросом: можно ли использовать противоречия в догматике различных течений ислама для развенчания идеологии боевиков? Вне всякого сомнения, ответ должен быть положительным. Возьмем, к примеру, взаимоотношения шиизма и ваххабизма. Как в этой связи следует, скажем, расценивать воззрения одного из самых авторитетных и почитаемых современных шиитских деятелей, каким являлся айатолла Хомейни? Мы смогли уже убедиться, что лидера исламской революции вряд ли можно отнести к сонму модернизаторов ислама. Несмотря на то что в его высказываниях, особенно по поводу борьбы против «мирового империализма» и шахской тирании, часто наличествовал современный политический подтекст, он оставался приверженцем «правоверного» ислама в его шиитской интерпретации. Приведем три высказывания Хомейни относительно Корана и положения в исламском мире в 1980-е годы. «В руках врагов, готовящих заговоры против ислама, и в руках неискушенных друзей Коран, книга, призванная определять судьбы, не использовалась и не используется нигде, кроме как на кладбищах и поминках. Как это ни жаль, но книга, призванная быть средством объединения мусульман и всего человечества, книга, которая должна стать Книгой нашей жизни, превратилась в орудие раскола…»[1223]. «Король Фахд [король Саудовской Аравии. — А.А.] ежегодно расходует большую часть народного достояния на издание Священного Корана и финансирование пропаганды антикоранических идей. Мы все видим, как он распространяет полное предрассудков учение ваххабитов, переманивает несведующие народы на сторону сверхдержав и использует ислам и Священный Коран для уничтожения того же ислама и Корана»[1224]. «Многие пытаются извратить Коран, вытеснить его из нашей жизни. Доходило даже до того, что в руках продажных или деспотичных властей и порочных улемов, которые были еще хуже деспотичных правителей, Священный Коран использовался как инструмент для насаждения насилия, жестокости, коррупции, для оправдания угнетателей и врагов Аллаха»[1225]. Что ж, сказано ясно и недвусмысленно.

[1213] Boisard M.A. L'humanisme de l'lslam. P.: Michel, 1979, р. 190.

[1214] Строкань С. Во всем виноваты евреи // Итоги. 16.05.2000 г., с. 47.

[1215] Boisard M.A. L'humanisme de l'lslam. P.: Michel, 1979, р. 273–274.

[1217] Сагадеев А.В. Ислам и вопросы войны и мира (Научно-аналитический обзор). М.: ИНИОН АН СССР, 1981, с. 27–29.

[1218] Nasr S.H. Science and civilizations in Islam. Cambridge, 1968, р. 21.

[1219] См.: Васильев A.M. История Саудовской Аравии (1745 г. — конец XX в.). Изд. 2-е, расш. и доп. М.: «Классика плюс», Книжный дом газеты «Труд», 1999, с. 79–80.

[1220] Цит. по: Васильев A.M. История Саудовской Аравии (1745 г. — конец XX в.). Изд. 2-е, расш. и доп. М.: «Классика плюс», Книжный дом газеты «Труд», 1999, с. 83.

[1221] Васильев A.M. История Саудовской Аравии (1745 г. — конец XX в.). Изд. 2-е, расш. и доп. М.: «Классика плюс», Книжный дом газеты «Труд», 1999, с. 83.

[1222] См.: Васильев A.M. История Саудовской Аравии (1745 г. — конец XX в.). Изд. 2-е, расш. и доп. М.: «Классика плюс», Книжный дом газеты «Труд», 1999, с. 81.

[1223] Лики Востока. СПб.: Издательский дом «Нева»; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000, с. 21.

[1224] Лики Востока. СПб.: Издательский дом «Нева»; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000, с. 23–24.

[1225] Лики Востока. СПб.: Издательский дом «Нева»; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000, с. 23–24, с. 24.