Читать книгу «Избранные произведения в одном томе» онлайн.

— Дитя, как тебя зовут?

— Англи, мистер. Англи Пибоди.

Он сжал ей плечо механической рукой, делясь своей силой, как делал много раз прежде, поддерживая других напуганных юнцов в трудную минуту.

— Ну что, Англи, сейчас мы отступим к Родильному отделению и будем сдерживать этих чертей, пока твои сородичи готовят новый город к отлету.

— Вы нам помогаете, мистер? Ух ты, вот это да!

Свежее лицо и ослепительная изумленная улыбка так ярко напомнили Наге Энону, что, подбегая к своим, он опустил щиток шлема, чтобы они не заметили слез. Он благодарил богов за то, что появился жнец и теперь у него есть с кем сражаться и есть кого защищать. Не запутанная политика, не какое-нибудь супероружие, с которым не знаешь, что делать, — просто возможность умереть, как подобает воину, с мечом в руке, в бою против варваров.

Глава 48

Небо над белыми лезвиями гор навевало воспоминания. Том и Эстер почти не разговаривали, пока «Дженни» отдалялась от Батмунх-Гомпы, но им и не нужно было. Каждый и так знал, о чем думает другой. О том, сколько они странствовали на этом дирижаблике, сколько облачных замков облетели, сколько сверкающих морей видели далеко внизу и крохотных, словно игрушечных, городов, воздушных караванов, и торговых факторий, и ледяных гор, отколовшихся от ледников Антарктики… Воспоминания объединяли их, подталкивали друг к другу, но все было отравлено тем, что Эстер совершила в прошлом.

И потому они не разговаривали. Ели и спали по очереди, а когда оказывались в кабине управления вместе, говорили только о горах, о ветре, о том, что в третьей газовой ячейке упало давление. Том достал из тайника электрическое ружье и объяснил, как оно работает. Они летели над мелкими городками, над высокогорными пастбищами и лентами дорог. Других дирижаблей им не встречалось. Том не выключал радио, но они только изредка слышали обрывки боевых шифровок и полузабитые помехами сигналы бедствия на непонятных частотах. Дневной свет все слабел. Небо было затянуто облаками вулканического пепла и дымом горящих городов. «Дженни» пересекла обширное плато. Впереди поднялись заснеженные вершины Эрдэнэ-Шаня.

У Тома мелькнула непрошеная грустная мысль: это его последнее путешествие.

Эстер как будто угадала — взяла его за руку:

— Не беспокойся, Том. Все будет хорошо. Безнадежные задачи нам удаются лучше всего, помнишь?

Она серьезно смотрела на него и ждала улыбки, хоть какого-то знака, что он ее прощает. Но почему он должен простить? Он отдернул руку.

— Как ты могла? — закричал Том.

Гнев, который так долго в нем копился, вдруг разом вырвался наружу с такой силой, что Эстер отшатнулась, как от удара.

— Ты продала Анкоридж! Ты выдала нас охотникам!

— Ради тебя! — Лицо Эстер пылало, шрам казался темным и как будто воспаленным. Голос звучал невнятно, как всегда бывало, когда она волновалась, и Том еле разбирал слова. — Ради тебя, вот зачем я это сделала! Я боялась, что ты уйдешь от меня к Фрейе Расмуссен…

— И надо было! Фрейя не из тех, кто убивает людей, получает от этого удовольствие и врет потом об этом! Как ты могла мне врать все эти годы? И в Брайтоне тоже… Бросила несчастного маленького Пропащего Мальчишку. Как ты могла?!

Эстер закрыла рукой лицо.

— Я — дочь Валентайна, — проговорила она.

— Что? — Том решил, что ослышался.

— Валентайн был моим отцом.

Том все еще сердился. Он подумал, что это очередная ложь.

— Твоим отцом был Дэвид Шоу!

— Нет. — Эстер покачала головой. — У мамы с Валентайном был роман — еще до того, как она вышла замуж. Мой отец — Валентайн. Я узнала об этом очень давно, на Разбойничьем Насесте, только тебе не говорила. Боялась, ты возненавидишь меня, если узнаешь. Но теперь ты все равно меня ненавидишь, так что можно и сказать правду. Валентайн был моим папой. Том, во мне его кровь, поэтому я легко могу врать, красть и убивать людей, и меня это ничуточки не смущает. Умом я понимаю, что это неправильно, только не чувствую. Вся в папу.

Ее единственный серый глаз выглянул между пальцами, словно она снова стала той застенчивой, надломленной девчонкой, которую он полюбил много лет назад. Вдруг мелькнуло воспоминание — яркое, как солнечный луч. Рен тринадцать лет, и они с Эстер стали часто ссориться. Эстер стоит внизу у лестницы в их доме на Сириус-корт и кричит вверх, обиженно надувшейся дочери: «Вся в дедушку!» Он думал тогда, что она говорит о Дэвиде Шоу, и очень удивился: Эстер всегда рассказывала, что Дэвид Шоу был тихий и добрый человек. Ну конечно, она имела в виду своего настоящего отца.

Остатки гнева схлынули, оставив Тома дрожащим и пристыженным. Каково ей было хранить такую тайну столько лет?

— И Рен тоже. — Эстер шмыгнула носом. Она плакала. — В ней тоже его кровь, иначе почему она украла ту Жестяную Книгу? Почему убежала от нас? Понимаешь, Том, я поэтому должна была уйти. Может, с тобой она выправится и Валентайн не проявится в ней…

— Рен пошла не в Таддеуса Валентайна, — мягко проговорил Том.

Он взял ее за руки, отводя их от лица.