Читать книгу «Избранные произведения в одном томе» онлайн.
— В старое доброе время не одни только инженеры умели создавать разные устройства, — шепчет Сталкер. — Анна разбиралась в механике совсем как ты, Селедка. Даже сама себе дирижабль построила из всякого хлама. А здесь она пробовала собрать радиопередатчик дальнего действия. Он не очень хорошо работал, и после нее у других получалось намного лучше, но все-таки это начало. Возьмем радиостанцию с яхты Попджоя и детали, которые мы забрали из его мастерской, и я уверена — мы сможем усилить сигнал.
— А кому ты отправишь этот сигнал? — спрашивает Селедка.
Сталкер смеется шипящим смехом. Потом хватает Селедку за локоть и тащит в разрушенную спальню. Показывает вверх, сквозь дыру в потолке, на темно-синее в зените небо.
— Туда! Там приемник. Мы отправим послание в небеса.
Часть III
Глава 32
Глава 33
Утро в день испытания выдалось пасмурное, тучи грозили дождем. Западный ветер налетал порывами, сыпал конфетти из лепестков с цветущих деревьев, которые прижились кое-где в развалинах Лондона.
Рен собралась идти в Родильное отделение со своими новыми друзьями. Том не хотел навязывать им свое общество, поэтому пошел один. На ходу он поглядывал на груды мусора по обочинам — Том завел привычку всюду искать обломки, которые могли бы сгодиться для Новолондонского музея. Если умеешь смотреть, в каждой куче ржавых железок полно бесценных свидетельств прошлого: дверные ручки и петли, самовары, таблички с названиями улиц… На глаза попалась оловянная ложка с гербом Гильдии историков, и Том сунул ее в карман. Словно овеществленное воспоминание: в детстве он каждый день пользовался такими ложками во время еды, и было приятно думать, что будущие лондонцы, глядя на нее, станут представлять себе его жизнь.
Конечно, подробностей они никогда не узнают: что он чувствовал, о чем мечтал, какие приключения пережил на птичьих дорогах, в Ледяных Пустошах и в Америке. Такие вещи оловянная ложка передать не может.
Вечером, глядя, как Рен пишет в своем дневнике, Том задумался: может, и ему начать записывать кое-что из своей жизни, пока не поздно? Да только он не Таддеус Валентайн и даже не Нимрод Пеннироял. Ему не очень легко удавалось письменно выражать свои мысли. К тому же пришлось бы писать об Эстер, а это ему вряд ли по силам. Том ни разу не произнес вслух имя жены, с тех пор как они прилетели в Лондон. Если новые друзья и гадали, кто мама Рен, то держали свои вопросы при себе. Возможно, они предполагали, что она умерла и Тому будет тяжело о ней говорить, — и это было не так уж далеко от истины. Как он может рассказывать об Эстер будущим поколениям, если сам не понимает, почему она сделала то, что сделала, и почему он ее полюбил?
Уже на подходе к Родильному отделению Том нагнал толпу лондонцев, которые направлялись туда же, куда и он. Среди них была Клития Поттс. Она явно ему обрадовалась; ее муж сейчас был с инженерами на борту Нового Лондона.
— Доктор Чилдермас опасается, что магнитная подвеска сработает слишком хорошо, — объяснила Клития. — Хочет, чтобы рядом был авиатор на всякий случай — спустить Новый Лондон вниз, если он взлетит слишком высоко.
— Вот как?
— Том, я шучу!
— А-а… — Том засмеялся вместе с ней, хотя шутка не показалась ему смешной. — Прости! Многое изменилось с тех пор, как мы были молодыми… Столько новых изобретений… Я действительно не представляю всех возможностей Нового Лондона.
Он вспомнил экспериментальные образцы, которые показывала ему доктор Чилдермас: платформы на магнитной подвеске, размером с обеденный стол, носились по Родильному отделению, зависнув в нескольких футах над полом, словно какой-то волшебной силой. Если новый город окажется жизнеспособен, инженеры планировали на следующем этапе ту же технологию применить к настоящим столам. В проекте были и летающие кровати, и стулья, и даже игрушки — их собирались продавать как диковинки другим небольшим городам. Говорили даже о транспорте на магнитной подвеске. Почему-то от этих разговоров становилось грустно. Если все получится, придет конец эпохе дирижаблей и милая старушка «Дженни Ганивер» окажется не у дел.
От этой мысли заныло сердце — а может, из-за того, что Том слишком энергично поднимался в гору. Он проглотил зеленую пилюлю и вслед за Клитией вошел в Родильное отделение.
В сумрачном ангаре Новый Лондон ждал своего часа, тяжело осев на блестящих от машинного масла опорах, и меньше всего походил на предмет, способный взлететь. На его корпусе, размахивая руками, суетились крохотные фигурки. Судя по всему, возникли какие-то сложности с магнитным отражателем. Том поискал глазами Рен в толпе зрителей и наконец увидел — она стояла в первых рядах, рядом с Англи, Саабом и другими молодыми людьми, Том никак не мог запомнить их имен. Он гордился ею и радовался, что она прижилась здесь, что у нее появились друзья. Когда Том смотрел на нее вот так, издали, она напоминала ему Кэтрин Валентайн — то же изящество движений и быстрая, ослепительная улыбка. Раньше Том этого не замечал, но он почти и не вспоминал Кэтрин, пока не вернулся в Лондон. А теперь удивительное сходство просто бросалось в глаза.
Рен словно почувствовала его взгляд, обернулась и, увидев Тома, встала на цыпочки, чтобы он видел ее поверх моря голов, и помахала рукой. Том помахал в ответ, надеясь, что не накликал беду, сравнивая ее с несчастной Кэтрин.
Кто-то позвонил в колокольчик.
— Начали! — сказала Клития.
Инженеры проталкивались через толпу, предупреждая, чтобы все отошли к стенам. Народ затих, в ожидании глядя вверх.
В тишине раздался голос доктора Чилдермас — она была на борту:
— Все готовы? Поехали!
Послышалось тихое гудение. Звук делался все выше и наконец стал совсем неслышным. Больше ничего не происходило. Подпорка ближе к корме протяжно застонала, как будто разделяя всеобщее разочарование. Потом заскрипели остальные опоры, и Том вдруг понял — это оттого, что на них больше не давит мертвым грузом Новый Лондон, который они поддерживали долгие годы. Вниз посыпались чешуйки ржавчины, будто ноябрьские листья. Забытая кем-то малярная кисть скатилась с мостика и громко стукнула, упав на пол. Магнитные отражатели чуть-чуть развернулись по команде с городского пульта управления, но на вид по-прежнему напоминали большие тусклые зеркала — ни тебе полыхающих молний, ни мистического сияния, только воздух вокруг едва заметно мерцал, словно от жары.
Медленно-медленно, как будто взлетающее неуклюжее насекомое, Новый Лондон заворочался, поднялся над своей металлической колыбелью, сунулся носом в одну сторону, потом в другую. Немного продвинулся вперед, и снова послышалось тихое гудение.
— Работает! — зашептались в толпе.
Наверное, так же было, когда полетел первый дирижабль, подумал Том. Или когда божественный Квирк впервые включил наземные двигатели Лондона. Трудно даже вообразить, насколько изменят мир машины Лавинии Чилдермас. Возможно, к тому времени, когда родятся внуки Рен, все города будут парить в воздухе. А может, города и вообще станут не нужны…
Что-то громко затрещало. Из выхлопных отверстий в киле Нового Лондона повалил дым. Марево вокруг отражателей исчезло, и город неизящно шмякнулся на опоры под скрежет перегруженного металла. Над толпой пронесся разочарованный стон. Зрители шарахнулись к стенам, а рабочие кинулись укреплять пошатнувшиеся опоры.