Читать книгу «Избранные произведения в одном томе» онлайн.

— Не знаю, Бабуля. Какая-нибудь полукровка с востока. Шань-Го? Айны? Эскимосы?

— Альюты! — прокаркала Бабуля Башли.

— Будьте здоровы, Бабуля!

— Альютская она, из Альютии.

Бабуля Башли выпустила волосы девушки — та вновь бессильно уронила голову. Бабуля проковыляла к Напстеру, с хрипом дыша за своей вуалью.

— Знаешь, кто она, торговец? Жена того моховицкого генерала! Царица Зеленой Грозы!

Варли промолчал, но невольно выпрямился, вынул руки из карманов и облизнул губы. Монокль его блеснул в полутьме. Ходили слухи, что дирижабль леди Наги разбился где-то в песках. Неужели это она? Вполне возможно. Варли видел ее фотографию в «Аэронавт-Газетт». Похожа, нет? На снимке она была в роскошном свадебном наряде, да и вообще для Напстера Варли все эти восточники были на одно лицо.

— Вот, нашла при ней. — Бабуля Башли извлекла из глубин своего многослойного одеяния золотое кольцо с узором из дубовых листьев. — И крестик на шее глянь: загванская работа.

Варли подошел к пленнице, прикрывая нос шелковым платком.

— Вы — леди Нага? — спросил он громко и раздельно.

Она слабо кивнула, глядя ему в глаза, и еле выговорила:

— Что с Тео?

— Это она про мальчишку из Загвы, вместе с ней был на дирижабле, — пояснила Бабуля Башли. — Мы его в машинное сунули. Сдох уже, наверное. Так я спрашиваю, торговец, что делать-то с ней? Я не могу и дальше держать ее тут в шикарных условиях. Как обычную рабыню ее не продашь, слабая слишком, но кому-то же она может пригодиться? Все-таки царица моховиков…

— О да, — задумчиво отозвался Напстер.

— Я тут подумала: может, шкуру с нее снять? — подала идею Бабуля Башли. — За шкурку хорошие денежки дадут, а? Можно коврик хорошенький сделать или подушки обтянуть…

— Ох, нет, Бабуля! — вскричал Напстер. — Самое ценное в ней — это мозги!

— Пресс-папье, что ли, сделать хотите? Или еще что?

Напстер наклонился к Бабуле ближе, насколько позволяла брезгливость, и постучал себя пальцем по виску:

— Ценно то, что она знает! Я могу отвезти ее в Воздушную Гавань и предложить «Тракционштадтсгезельшафту». Они хорошо заплатят.

— То есть целиком ее покупаете, как есть? Сколько дадите?

— Ну конечно, придется учесть транспортные расходы… И другие сопутствующие траты… К сожалению, из-за перемирия цены на рынке сильно упали, но если подумать…

— Сколько?

— Десять долларов золотом, — объявил торговец.

— Двадцать.

— Пятнадцать.

Бабуля Башли проговорила, словно думая вслух:

— Можно, конечно, наделать талисманов из ее пальчиков на руках да на ногах и распродать поодиночке…

— Пусть будет двадцать, — поспешно сказал Напстер и тут же отсчитал монеты, пока Бабуля не задрала цену еще выше.

Черный пескоход нашел себе свободный причал в одном из гаражей на окраине Катлерс-Галпа. Пилот в просторном одеянии с капюшоном убрал паруса и спрыгнул на палубу, закрепить причальный конец. Судя по всему, это был всего лишь слуга или матрос, — закончив работу, он застыл столбом, терпеливо дожидаясь, пока с корабля не сошла женщина. Тогда они вдвоем поднялись по лестнице и зашагали по железным мостикам, соединяющим между собой топки машинного отделения. Новоприбывшие направлялись к скоплению кафе и закусочных на корме городка. Нищие протягивали к ним чашки для подаяний, но, заглянув в лица, мгновенно оставляли свои попытки. Головорезы пустыни подступались к ним со смутным намерением побить и ограбить, но тут же отступали в тень под сплетением труб. Даже собаки разбегались с дороги.

Женщина, высокая и худая, несла на плече здоровенное ружье. Одета она была во все черное — черные сапоги, черные штаны, черная жилетка и длинное черное пальто-пыльник, хлопающее на ветру, словно черные крылья. Казалось бы, в городе, где все ходили в масках или под вуалями, ей бы как раз подошла и черная вуаль, но она предпочитала ничем не прикрывать лицо. Седые волосы были стянуты в хвост на затылке, будто специально, чтобы выставить напоказ ее уродство. Ужасный шрам пересекал ее лицо от лба до подбородка, словно кто-то в ярости перечеркнул портрет. Рот кривился в вечной усмешке, от носа остался бесформенный обрубок, а единственный глаз был серый и холодный, как зимнее море.