Читать книгу «Жаркий Август. Книга Первая» онлайн.
– Что, насмотрелась уже? – раздался голос из-за спины.
– Ничего интересного, – выдала очередной "перл", махнула рукой и ушла к себе. Ломая голову над тем, как же все-таки выплыть из того болота, в котором мы оказались?
Завтракать не пошла, потому что из-за разбитого состояния ничего не смогу проглотить. Кружку кофе утром выпила и хватит. К тому же опять пересекаться с Тимуром не хотелось. Не готова я к этому. Наговорю ерунды, он ответит грубостью, в результате оба рассердимся и еще больше разойдемся в стороны. Надо бы побеседовать с ним серьезно, без ужимок, взаимных претензий и прочей ерунды. Просто поговорить о нашем совместном существовании, серьезно обсудить все сложные моменты, попытаться сгладить острые углы. Не знаю, возможно ли это вообще в нашей непростой ситуации. Он в глубоком окопе, закрыт от своей хозяйки, а я не могу ему сказать, что скоро весь этот кошмар закончится, и он сможет идти на все четыре стороны. В таких условиях тяжело грамотно выстроить цивилизованный диалог. Я хоть и смирилась с тем, что еще три с половиной месяца не смогу от него отделаться, но не испытываю никаких положительных чувств по отношению к нему. Он же меня тихо ненавидит, как любой раб ненавидит своего узника-хозяина. И как выбраться из этой западни, я не знаю.
Сегодняшнее утро неприятным всполохом промелькнуло в памяти. Повела себя как глупая курица. Ну, чего стоило вместо всякой чуши сказать просто "доброе утро", и плевать, что бы он там ответил, потому что с моей стороны, это был бы какой-никакой, но все-таки шаг навстречу. Вместо этого несла какой-то бред про наблюдение. Детский сад, иначе и не скажешь. Обезьяньи ужимки.
Села на краешек незаправленной постели, подсунув себе подушку под бок, чтобы хоть немного ослабить неприятные ощущения, и задумалась, внезапно поймав себя на мысли, что после вчерашнего разговора с Игорем Дмитриевичем, впервые за все время мне захотелось действительно спокойно пообщаться с Тимуром. Наверное, потому, что внезапно поняла – это не просто ходячий комок проблем, доводящий меня до белого каления, а реальный человек, у которого своя жизнь, пусть и не веселая в последние три года. У него отец, друзья, подруги, наверняка девушка есть… Была. А, может, и не было. Может, как Лазарев, брал, что хотел, потом перешагивал и шел дальше. Кто его знает, как там все на самом деле обстояло.
Просто хотелось поговорить, все равно о чем, лишь бы без зубоскальства и взаимных огрызаний, оскорблений. Нелепое желание, которое неизвестно чем оправдать, но справиться с ним не удавалось. Все больше расстраивалась из-за того, как утром себя повела. Глупо, неосмотрительно, еще больше отталкивая от себя. Непроизвольно все получилось.
– Засада, – грустно проговорила, глядя перед собой затуманенным взглядом, – полнейшая.
Надо дождаться обеда, когда он вернется в дом и все-таки попробовать сделать шаг навстречу. С меня ведь не убудет, если пожелаю ему приятного аппетита или спокойно поинтересуюсь, как продвигается работа по ремонту крыши. Конечно в ответ, Тим скажет что-то нелицеприятное, а может и просто промолчит. Ну и что, пускай, зато может быть поймет, что мне не все равно.
Вопрос только в том, выдержу ли я? Что, если мои попытки, одна за другой, будут рассыпаться в прах, натыкаясь на стену его отчуждения, приправленного острыми колючками? Не знаю. Я ведь тоже не железная, особенно в последнее время.
Как же все сложно! Теперь, когда Барсадов старший настоятельно просил ничего не говорить Тимуру, я буквально с ума сходила от желания ему все сказать. Почему? Может, просто хотела порадовать, а может, мечтала о том, что хорошие новости вынудят сменить гнев на милость.
Ерунда какая-то. Вот скажите на милость, ну не все ли мне равно, порадуется ли он или подобреет? Три с половиной месяца и все, с вещами на выход. И вспоминать друг друга будем только в страшных снах. С чего же меня сегодня так пробрало на откровенность, с чего такая непередаваемая жажда общения? Не понимаю.
Ладно, надо дождаться обеда и все-таки попытаться сделать этот самый, пресловутый шаг к миру.
А хотя, зачем ждать? Что я смелости наберусь дополнительной? Или он за это время воспылает ответным желанием пообщаться со мной? Нет, конечно, ничего не изменится. Значит, надо вставать, подниматься с кровати исключительно за счет силы воли, и идти к нему, прямо сейчас.
Чу решила, чу сделала.
Не совсем понимая как начать с ним разговор, да и о чем вообще говорить, но преисполненная самой благой решимости, я покинула свою комнату и побрела по коридору в сторону черного выхода.
Что происходило дальше, я при всем желании не могла объяснить с точки зрения логики. Просто внутри будто что-то щелкнуло. Не торопясь, дошла до двери, взялась за ручку и уже хотела выйти на улицу, но остановилась, ибо в этот момент голову посетила внезапная мысль. А чем он там, собственно говоря, занимается? Ясно, что я его отправила гараж крыть, да результата что-то не видно! За две недели взрослый, и как оказалось далеко не хилый мужик, мог бы пять таких гаражей перекрыть. А Тимур никаких результатов мне не показывал. Да, каждый день исправно уходит на место действий, что-то там ковыряется, иногда стучит. Но где пресловутый результат?
Тихой змеей в мысли просочилась подозрительность, вытесняя недавнее жгучее желание просто с ним пообщаться. По коже пробежали крупные мурашки как от холода, когда я осознала, что опять не верю ему. Точно обманывает!
Благое расположение духа испарилось, словно его и не было. Отпустила несчастную ручку, развернулась и деловым шагом направилась к главному выходу. На крыльце немного постояла, запрокинув голову к небу. Будет дождь. Возможно не сейчас, ближе к вечеру, но точно будет. По небу торопливо плыли небольшие хмурые облака, то и дело, закрывая собой солнце, в воздухе ощущалась влажность. Эх, ливня бы настоящего с грозой, с ослепительными вспышками молний и раскатистым рокотом грома, чтобы сидеть у окна с кружечкой горячего чая и любоваться на буйство стихии.
Прогнала мысли о дожде и снова переключилась на Тимура. Итак, идем смотреть, чем же он там занимается. Прошла немного вперед по аллее, уводящей от дома, до раскидистых кустов сирени. То, что надо. Аккуратно, стараясь не споткнуться за торчащие из земли корни, и не зацепиться за зеленые ветви, стала пробираться между кустов, придерживая очки двумя руками. Если они слетят – все, пиши пропало, буду тыкаться носом во все стороны, словно слепой котенок.
Кусты нехотя расступались, не желая пропускать меня вперед, а я упрямо продолжала пробираться сквозь них, пока не почувствовала под ногами твердую почву. Вот оно!
Раньше, когда семья была полной, и мы с мамой жили на Ви Эйре, я обожала гулять в нашем саду, и отец, желая угодить своей маленькой дочери, проложил сеть так называемых тайных тропинок. В детстве я с ума сходила от восторга, рисуя всевозможные карты сокровищ, блуждая по этим тропинкам и придумывая всевозможные истории. Это было мое царство, и естественно я его досконально знала. Каждый изгиб, каждый камушек, каждое деревце. Со временем эти знания никуда не делись, маленько запылились, поблекли, но даже сейчас я с закрытыми глазами могла нарисовать все хитросплетение узеньких твердых тропинок.
После триумфального возвращения на Ви Эйру в статусе пациента центра Августовского, нет-нет, да и мечтала набраться сил и выйти прогуляться по старым местам. Останавливало то, что не знала насколько тропки заросли, и получится ли у меня по ним пройти в нынешнем бедственном состоянии.
А тут на тебе, даже повод достойный подвернулся!
Я стояла вначале дорожки, которая по широкой дуге огибала дом и возвращалась обратно. Как раз с противоположной стороны гаража.
Не скажу, что очень долгий путь, но в моем нынешнем состоянии прогулка может и затянуться. Главное под ноги смотреть и очки не потерять.
Побрела вперед, руками разводя ветви, свисающие над дорогой. В принципе все не так плохо. За долгие годы, что дом пустовал, покрытие на тропинках потрескалось, потемнело, но до сих пор сохраняло форму. Местами, то тут, то там сквозь стыки да по краям пробивались отважные островки зелени, или задорно топорщились несгибаемые одуванчики. Я брела вперед, с удовольствием вдыхая свежий, напоенный влажностью воздух, смотрела по сторонам, с замиранием сердца отмечая привычные ориентиры. Вот кривая ива, чей ствол разделялся на два, напоминая руки, поднятые к небесам. Вот огромный некогда серый валун, покрывшийся со временем зеленым мхом, а вот перекресток двух тропинок.
Однако, прогулка была не настолько простой, как мне хотелось бы. Местами кусты переплетались своими ветвями, создавая практически непреодолимое препятствие на пути. Приходилось потихоньку, без шума, по веточке разбирать баррикаду, прежде чем появлялась возможность идти дальше. Иногда дорожка заводила прямо в заросли высокой, в мой рост крапивы. Тогда я прятала руки в широкие рукава, закрывала лицо и бочком пробиралась морщась от неожиданных уколов. А уж про репейники и прочие колючки я вообще молчу! Ближе к концу пути я была в них вся! Гроздья висели на платье, несколько штук умудрились вцепиться в волосы. Я их сердито сдирала, проводя рукой по жиденькому хвостику или пестрому подолу, но лишь для того, чтобы через десять шагов нацеплять новых. И все повторялось заново.
В детстве, когда я, словно ураган, носилась по этим тропинкам, они казались мне нескончаемыми, сейчас же просто до безобразия утомляющими. Вот чего меня черт дернул пуститься в это отважное путешествие? Не могла до обеда подождать? Там бы и перекинулась с Тимуром парой фраз, на иное и рассчитывать не стоит. В лучшем случае большую часть промолчали бы, а в худшем разругались. Нет же! Мне приспичило ускорить наступление этого светлого момента, душа потребовала общения! И теперь, охая, стеная и кляня себя за несусветную неосмотрительность, вынуждена продираться сквозь бесконечные заросли.
Я уже была не рада своему гениальному решению, и почти решила повернуть обратно, да только смысла в этом не было. Середина пути. Что вперед продираться, что назад, никакой разницы. Эх, чувствую, аукнется мне эта прогулка сегодня вечером. Молодец Василиса, умненькая девочка, ничего не скажешь.
За время пути я успела себя пожалеть, отругать, позлорадствовать и конечно рассердится на первопричину, то бишь на Тима, обвиняя его во всех смертных грехах. Вот если бы не его первый обман, то сегодня на меня бы не накатила подозрительность, и я не полезла бы по кустам, как лось по кукурузе.