Читать книгу «Старый Сантос и его потомки» онлайн.
— Может, права Нехама? Пусть отдыхает человек. Но коль уж вернулся этот славный парень, мы не поскупимся. Так просто это не пройдет! Давайте после работы соберемся у меня в хате и поздравим нашего солдата, как он того заслужил!
На том и порешили. Однако люди не расходились. Еще долго они не давали гостю остаться одному. Забрасывали его вопросами, и кончилось тем, что шумно проводили его и Лесю до самого дома.
Взволнованный солдат, опираясь на костыли, неуверенно шагал, глядя то на земляков, то на разоренный поселок. Как все здесь изменилось! Словно ураган пронесся по этой земле. Он не мог наглядеться на дочурку, которая шла рядом, держась осторожно за его штанину. Она не сводила с него глаз, хотя все еще смотрела с испугом и легким недоверием.
Ближе всех старался держаться к гостю Симха Кушнир. Он боялся пропустить малейшее слово, сказанное Самуилом. Кому-кому, а ему, летописцу, не придется этой ночью спать, он должен подробно записать эту встречу. Какой знаменательный день: сегодня возвратился с войны Самуил Сантос, наследник династии виноградарей, первый воин, вернувшийся домой из огня, из пекла. Он, Правда, калека. Но ничего не поделаешь. Отдохнет, придет немного в себя и впряжется в огромный воз, как все, и подставит свое плечо под тяжесть, которую несут его земляки. «Живы потомки Ицхака Сантоса», — подумал Симха Кушнир с нескрываемой радостью.
КОГДА СОЗРЕВАЕТ ВИНОГРАД
Прошло с тех пор немало лет.
За эти годы древний Днестр унес в Черное море столько воды, что ею можно было бы заполнить еще несколько морей. Сколько раз ожившие старые и завязавшиеся молодые лозы на неоглядной виноградной плантации, раскинувшейся привольно по горному каменистому склону, дарили людям щедрые урожаи и в положенное время сбрасывали с себя желтую, рыжую и багровую листву! Сколько раз нежные и капризные лозы зимовали, прикрытые землей, снова выпрямляясь под жгучим весенним солнцем; разрастаясь, они тянулись своими тонкими усами-стеблями по шпалерам, мертвой хваткой цеплялись за провода, расцветали пышно, наливались живительным соком, и щедрые плоды украшали праздничные столы людей, вина веселили души, разогревали кровь, вызывали смех, веселье, радость.
Много лет спустя, когда лето было уже на исходе и меняло в неповторимых, вечно новых оттенках щедрые свои краски, золотя не только все зеленое, но и воды Днестра, мы добрались старым битым шляхом к этому удивительному месту, затерявшемуся в глубине Подольского края. Мы мерили километры суровой, каменистой земли, шагали с душевным трепетом и волнением, с некоторой даже боязнью. Как ни хочешь, а годы ведь берут свое…
Справа от нас сверкала широкая, озаренная утренней зарею река, а вверх, сколько глаз хватал, ровными террасами, казавшимися сказочными, взбегал густой лес, весь освещенный сиянием осени. Недавно зеленая листва пропускала солнечный свет и горела желтым огнем. Горько пахли палые листья, шелковисто шурша на земле. Но стоило лучше присмотреться, как сразу можно было убедиться, что леса так не растут! Это по шпалерам вытянулась огромная зеленовато-сизая плантация со зрелыми, тяжелыми кустами винограда, загромоздившими крученые-перекрученые лозы, которые спрятались под лапчатыми листьями.
Вокруг царила благословенная тишина, только слышались в ясном небе голоса жаворонков и низко над землей жужжали трудяги пчелы, осаждая ягоды с янтарным нектаром.
Днестр монотонно и настойчиво катил свои волны, разбивая их о песчаные и каменистые берега, ведя свою извечную песню.
Зарождался новый день. В прозрачном воздухе отлично видно было, как со всех сторон Ружицы и Лукашивки спешили труженики на плантацию. Времени оставалось мало, а нужно было собрать обильный урожай.
И через несколько минут среди пышных кустов уже замелькали цветастые косынки, пионерские галстуки и широкополые соломенные брыли. Под утренними лучами солнца сверкали бронзовые спины; парни сносили со всех сторон ящики и плетеные верейки с только что нарезанными кистями. И вскоре на небольшой площадке выросла целая гора тяжелых черных, желтых, зеленоватых, бордовых гроздей винограда.
Неустанно гудели пчелы. Настойчиво делали они свое дело, не обращая внимания на тех, кто вырастил и собирал эти плоды… Воздух щедро был напоен ароматом свежего, играющего вина, который ветер доносил сюда со стороны подвалов винодельни.
Возле настежь распахнутых ворот перед плантацией на площадке, где стояли тяжелые весы, хлопотали Менаша-бондарь и усатый Данило. Быстро и ловко они взвешивали на весах ящики и верейки, наполненные до краев душистыми гроздьями, молодые парни и девчата подхватывали их и несли к подводам, к грузовику-самосвалу.
— Давайте, ребята, веселее! — подгонял бондарь. — Не прохлаждайтесь!
Отовсюду доносились оживленные голоса, смех, песни. Ездовые, подхлестывая лошадей, спешили к подвалам, где в огромных чанах пенилось-играло молодое вино.
Леся еще с утра привела сюда своих учеников и вместе с ними срезала грозди винограда, таскала верейки к весам. Ребята старались не отставать от учительницы, которая то и дело перебрасывалась словами со своей подругой — Рутой Сантос, собирающей виноград рядом.
Как изменились Леся и Рута! Обе пополнели, куда девалась былая стройность и изящность осанки! Под косынками в волосах серебрилась первая седина, глаза не сверкали уже прежним лучистым блеском. В них, казалось, навеки затаилась горечь пережитого… Тяжелые раны остались в душе навеки.
Рута дала зарок сохранить верность другу.
…Это было под самым Берлином в последние дни войны. Ранним солнечным утром ее любимый пал в бою. Он скончался на ее руках, и жестокая картина его смерти неотвязно стоит перед глазами.
Рута вернулась домой и спустя несколько месяцев родила сына. Он уже взрослый. Вот он тащит на плечах вместе со школьницами-хохотушками верейку с виноградом. Сын Симона… И носит то же имя. Благо, похож как две капли воды на своего отца… Сын — единственная отрада, единственная услада, оставшаяся Руте в жизни.
И Лесе бывает нелегко. Правда, Самуил рядом, но весь искалечен, часто хворает, мучается, переживает, что уже не может трудиться наравне со всеми…
Мы шли по буйно разросшейся плантации, любуясь красотой, созданной руками этих добрых людей.
С той стороны, где начинается ровное поле, донесся людской гомон. Показалась оживленная толпа девчат, женщин, стариков. Они закончили сбор хлеба и спешили на помощь виноградарям.
Шумно стало у ворот, когда, подняв густые клубы пыли, подошел огромный новенький самосвал и остановился у горы виноградных вереек. Из кабины осторожно вылез, скрипя протезом, Самуил Сантос. Он кивнул окружающим, чтобы поскорее нагружали самосвал. Самуил временно закрыл на замок будку электростанции, где работает, и пересел за баранку машины, чтобы помочь перевезти в подвалы и на заготпункт в Яшполь щедрый урожай.
— Давайте побыстрее, время идет! Кажется, не миновать дождя. Парит здорово! — сказал он, прислонившись к крылу машины и закурив папиросу. — Давайте, давайте веселее!
— Не торопись, Шмулик! Дождь повременит… День только начался, и мы успеем! — крикнул бондарь Менаша. — Батько твой и то доволен нашей работой. Твоим танком можно горы перевезти! — И он одобрительно посмотрел на сверкающую свежей краской машину, которую артель получила совсем недавно.
— Успеть-то мы успеем, — усмехнулся шофер, затягиваясь крепкой папиросой, — но я люблю, когда виноград играет в чанах, а не лежит под открытым небом.
Повсюду кипела работа. Пришли на подмогу и старики, которые в другое время только грелись бы на солнце, сидя возле своих жилищ на завалинках… Никому в эту жаркую пору не сиделось дома. Каждый хотел хоть чем-нибудь помочь скорее собрать и вывезти богатющий урожай винограда.