Читать книгу «Старый Сантос и его потомки» онлайн.
— Поняль… — процедил Гатчинский, глядя на разбросанные вещи.
Офицер заметил у Симхи Кушнира рюкзак, с которым тот не расставался.
— Что там мешок, швайн?..
Он попытался сорвать с его плеч рюкзак, но бухгалтер отскочил в сторону.
— Ничего, пан, у меня нет… Мелочи… — ответил Кушнир, прячась за подводами.
— Ферфлюхте швайн! — заорал не своим голосом офицер и бросился к бухгалтеру, сорвал с ремней рюкзак, стал рыться в нем.
Оказывается, по части грабежа он ненамного отстал от своих солдат. Даже делал это более ловко, более толково и умело. Добравшись до книг и блокнотов, офицер разочаровался. Наверное, думал, что в мешке драгоценности, золото, а там — всякий бумажный хлам. Он в сердцах сплюнул и ногой отшвырнул мешок, погрозив бухгалтеру кулаком.
Направившись к машине, на ходу кинул, взглянув на стадо:
— Поняль мой приказ? Скот гнать цюрюк… Туда!..
Ксеня Матяш подбежала к офицеру, стала умолять, ломать руки:
— Пан, это вся наша жизнь!.. Как же нам без коров?.. У нас дети…
— Век, век! Капут! Русланд капут. Не надо короф, но надо детей, не надо млеко… Капут!..
— Вы не люди, звери! — не сдержалась Ксения и зарыдала.
Он оттолкнул ее и выхватил парабеллум из кобуры.
— Мама! Матуся! — бросилась к ней Леся, обхватив ее обеими руками, заслоняя от разгневанного палача. Леся почувствовала на себе холод черного глазка револьвера, и мурашки поползли по телу.
— Мама, матуся… Палачи!.. За что же, за что?
Заметив, как офицер целится, старик Мейлех Мазур бросился к нему. Ветер раздувал его седую бороду и волосы на обнаженной голове.
— Бога, бога побойтесь, пан! — крикнул он, шагая прямо на офицера, — Как же так, за что убиваете женщин? Я тоже был солдатом… В Германии был, но мирных жителей не трогал… Бога побойтесь!.. С женщинами ведете войну? Грабители вы, а не солдаты! Торбохваты!..
Ставшие огромными, глаза старика горели гневом. И люди застыли в испуге. Никто с места не тронулся. Не представляли, что задумал старый Мазур. Он был страшен в своей ярости, и немец вдруг опешил от неожиданности. Он побледнел, поймав на себе насмешливые взгляды солдат, весь побагровел, сделал шаг к старику, сверля его глазами.
— Юде, хальт, юде! — заревел он сорвавшимся голосом. — Век, век, капут!..
— «Век, капут!» — старая ваша песенка! — насмешливо повторил Мейлех Мазур. — Это все, чему вас научили, — вести войну с бабами и узлами?.. Ты, твои грабители, фюреры, палачи, все вы будете прокляты, и земля выкинет ваши кости, на ваши могилы люди будут по нужде ходить, плевать… Вы захлебнетесь в своей черной крови…
— Молчат, фюрфлюхте юде! — взревел немец и от гнева весь затрясся. — Молчат, юде!
— Я — еврей! А вот ты Иуда! — И он рванул на груди рубашку. — Ты проклят всеми… За тридцать сребреников ты продал свою честь, совесть, человеческий облик… Ты, ты Иуда! Зверь ты! Выпустили тебя из клетки, и ты не можешь насытиться человеческой кровью, гадина!
Мейлех Мазур медленно приближался к разъяренному офицеру, осыпая его проклятиями.
Два солдата бросились к старику, вырвали из его рук палку и сломали ее на нем, скрутили ему руки назад, а Мазур, избитый, окровавленный, вырвавшись из их цепких лап, проклинал офицера:
— Вонючая тварь, чтоб тебя, гада, земля не приняла в свое лоно! Иуда проклятый!
Офицер кивнул солдатам, и те отошли в сторону. Сделав два шага к старику, он выстрелил в упор из парабеллума.
Люди в ужасе застыли. Детвора, видя, как дед упал с распростертыми руками на землю, словно пытаясь обнять ее, заплакала. Зарыдали женщины. Перец Мазур бросился к старику, опустился на колени, приподнял его седую голову, хотел что-то сказать, но отец был уже мертв.
Слезы душили сына, но он старался сдержать себя, чтобы палачи не видели их. Он хотел было броситься на немца, убившего отца, но увидел, как солдаты направили на него автоматы. Сердце чуть не разорвалось от страшной мысли, что он безоружен и не может отомстить за кровь отца.
— Хальт, швайн! И ты юде? — уставился на Переца Мазура офицер.