Пока все ужинают, можно быстро собрать то, что понадобится в дороге, забрать Пушистика и улизнуть, вызвав Рравана и попросив отнести подальше от Школы и Академии. Тогда точно её никто не найдёт и не попытается вернуть. Прикусив губу, Хвеля толкнула дверь комнаты, зажгла лампу у входа не щелчком, конечно, как Олинна, а с помощью обычных спичек. Глаза неожиданно защипало, некстати нахлынули воспоминания и уходить вот так, втихаря, сбегая, ужасно не хотелось. Она привыкла жить в Школе, привыкла к появившимся друзьям, ей здесь в самом деле нравилось. Её принимали такой, какая есть, и неважно, вела себя Хвеля как хамоватая наёмница или просто как девушка, острая на язык и с колючим характером.
— Тварь, папаша, какая же ты тварь, — пробормотала она, бросив на кровать мешок и открыв небольшой комод в собственной комнате. — Убить тебя мало!
Сложив пару рубашек, штаны, бельё и увесистый мешочек с монетами — накопленное за время житья в Школе жалование, которое Олинна до сих пор ей исправно выплачивала, категорически отказываясь прекратить, хотя за ней уже было, кому присматривать, — Хвеля открыла шкаф и посмотрела на сонного Пушистика. Очень хотелось взять его, но на дворе осень, и таскать с собой впавшего в спячку питомца, тогда как сама далеко не уверена в собственном будущем, с её стороны было бы некрасиво. В первую очередь по отношению к самому Пушистику. Придётся оставить Олинне, она от него уже давно не шарахалась и присмотрит. Ну или Матильде отдаст, в конце концов. Решив так, Хвеля открыла дверь в соседнюю комнату, написать Лин записку насчёт паука — письменные принадлежности были только у блондинки, — да так и застыла посередине комнаты, уставившись на неожиданного гостя. У двери, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди, стоял Эннио, глядя на Хвелю чуть прищуренными глазами.
— Далеко собралась, скрытная моя? — мягко спросил он без тени веселья.
Она замерла, растерянно уставившись на парня, и вдруг к горлу подступил ком, а так долго сдерживаемое отчаяние прорвалось наружу вместе со слезами. Обхватив себя руками, Хвеля резко запрокинула голову и отвернулась в последней попытке скрыть своё состояние, но Эннио в два шага оказался рядом, обнял и прижал спиной к груди. Сил сопротивляться и показывать характер у Хвели не осталось совсем, прикусив губу, девушка беспомощно всхлипнула, как-то разом обмякнув в его руках.
— У него договор… — пробормотала она, давясь слезами.
— Ш-ш-ш, я знаю, — шепнул молодой маг и легонько коснулся губами виска Хвели. — Я всё знаю, Хвель, только очередной побег — не выход, упрямая моя.
Тут она не выдержала и разревелась в голос, чувствуя себя самым несчастным человеком на свете. Как-то так получилось, что они переместились на кровать, и Хвеля, свернувшись клубочком в объятиях Эннио, ещё долго пыталась успокоиться, а слёзы всё не желали прекращаться. Он молча гладил телохранительницу по голове, понимая, что накопившееся напряжение требовало выхода. Когда в комнате сгустилась темнота, Хвеля, наконец, затихла, только изредка шмыгая носом.
— Я не хочу, не хочу с ним никуда ехать! — глухо проговорила она, уткнувшись лицом в изрядно промокшую рубашку Эннио и обняв его за шею. — И женой его быть тоже не хочу! — с отчаянием добавила она. — Ни на бумаге, ни на самом деле!
— И не будешь, — успокоил её парень, его ладонь провела по спине девушки. — Я же говорил, не собираюсь я отдавать тебя всяким там ларрасам, сваливающимся, как дракон с неба, — ворчливо добавил он. — Самому мало.
Хвеля подняла голову и прищурилась, посмотрев в глаза Эннио.
— Он разговаривал со мной так, будто я его собственность, — тихо сказала она. — Словно моё мнение для него ничего не значит и всё равно будет так, как он сказал.
Эннио улыбнулся, обхватив заплаканное личико ладонями, и большими пальцами погладил влажные щёки.
— А вот за это мы его проучим как следует, — заявил парень и чмокнул озадаченную Хвелю в кончик носа. — И у меня уже есть идея, как именно мы это сделаем, — с воодушевлением продолжил Эннио с широкой ухмылкой. — Леди Алларина сегодня предложила мне кое-что в обмен на аннулирование этой злополучной бумажки, — добавил он с иронией.
Наёмница нахмурилась, в груди завозилось недовольство при упоминании полукровки.
— И что же? — ворчливо спросила Хвеля.
— Свою благосклонность, конечно, — усмехнулся молодой маг. — Хвелечка, а у тебя ещё осталась та настойка, м-м? — вдруг вкрадчиво поинтересовался Эннио, и в полутьме комнаты его глаза озорно блеснули.
Хвеля порадовалась, что в помещении густой полумрак, и румянец на её щеках не заметен.
— Э… какая? — попыталась она сделать вид, что не понимает, о чём речь.
— Та самая, корня мандрагоры, — со смешком пояснил собеседник наклонившись ниже.
Девушка заволновалась, увидев его мерцающие в полумраке глаза слишком близко, сглотнула и попыталась пошутить — атмосфера сгустилась и стала слишком уж романтичной.
— Настолько не уверен в своих силах, умник? — однако её голос звучал немного сипло, и дышалось почему-то с перебоями.
— Это не для меня, — Эннио усмехнулся, не отрывая от неё взгляда, и покачал головой, а его палец медленно обрисовал контур её приоткрытых губ. — Я придумал роскошную подставу для леди Алларины и этого типа, который считает, что имеет на тебя права. Не у одной Олинны по иллюзиям пятёрки, — он подмигнул.
И хотя они говорили вроде как о посторонних вещах, от его негромкого, бархатистого голоса у Хвели поджимались пальцы на ногах и в груди всё сладко замирало.
— Ч-что ты задумал? — пробормотала она, чувствуя, что тонет в его взгляде, и уже совсем неинтересно, что за шальная идея родилась в голове у Эннио.
Хотелось, чтобы он наконец уже поцеловал, потому что губы ныли от предвкушения, и их словно покалывали сотни невидимых иголочек.
— Потом расскажу, — он продолжал гладить её лицо, мучительно медленно наклоняясь к ней с совершенно чёткими намерениями. — Сейчас мне хочется делать кое-что совсем другое, а не обсуждать этих двоих…
В этот раз Хвеля не стала делать вид, что ей не нравится происходящее, с готовностью подставив приоткрытые губы для долгожданного поцелуя. «Пропала…» — пронеслась в голове суматошная мысль, когда тело накрыла волна непривычных ощущений. Нежность стремительно переплавилась во что-то большее, кровь жарко вспыхнула, быстрее побежав по венам. Кажется, Хвеля почти легла на локоть Эннио, закинув руку ему на шею и прижимая ближе к себе, перебирая пряди на затылке. Кажется, его ладонь начала медленное, неторопливое путешествие вдоль её тела, неторопливо изучая каждый изгиб. И это было так приятно, что мурашки толпами носились от шеи до пяток, заставляя прижиматься теснее к Эннио, забывать все свои недавние страхи и треволнения. Тихо вздохнув, Хвеля расслабилась, позволяя ему продолжать — ведь им обоим этого хотелось.
Губы Эннио переместились на подбородок Хвели, потом на шею, язык, лёгкими, едва ощутимыми касаниями вырисовывал узоры, заставляя наёмницу судорожно стискивать кулаки и выгибаться навстречу ласкам, кусать губы и жмуриться до золотистых кругов перед глазами. Это было… восхитительно, и до сих пор она ничего подобного не испытывала ни с одним из своих прошлых мужчин. С её губ вместе со вздохом сорвался тихий стон, а сердце заколотилось где-то в горле, ужасно мешая дышать, и неизвестно, чем бы всё закончилось, однако сквозь сладкий туман проснувшегося желания настойчиво пробилась одна мысль. Сглотнув, Хвеля с некоторым усилием приподнялась, чуть отстранившись, дыхание с хрипом вырывалось из груди.
— Лин… сюда может войти… — удалось произнести ей, хотя голос слушался с трудом, а по телу разливалась предательская слабость.