— Правильно! — азартно поддержала Сагари. — Нечего им в моем доме делать! У, Жучки бесстыжие, актерки, такую трагедь устроили, на весь Каменец нас опозорили!
— Лита, угомонись, — растерялся Аэрин. — Пусть войдут.
— Нет, — Мелита закусила удила.
— Лита, — чуть повысил голос муж, бросая взгляды на ухмыляющихся мужиков.
— Я в своем праве, — не уступала молодая. — А вы не смейтесь, — глянула на мужчин, — вот как забуду вам сегодня вторую часть противоядия дать, тогда и позубоскалите напоследок.
— Лита, — усталое.
— Рин, все что хочешь для тебя сделаю, но этих женщин в свой дом не пущу. Вот поправишься, тогда пусть приходят.
— Да не выздороветь ему, — раненым изюбром взвыла упертая Мирари. — Не увидеть отца родного да брата старшего. Ждет Рина костер погребаааааааа!.. — шарлатанка высоко подпрыгнула на месте и знакомым жестом схватилась за филей. — Убили! Опять убили!
Из-за ее спины показалась гордая Белочка, которая возвращалась к хозяйке с видом исполнившего свой долг воина, посланного в тыл врага с ответственной миссией.
— Чего она орет-то? — возмутилась тетушка и поманила из угла героический веник. — Еще одиннадцать раз ее бодать можно! И нужно!
Хлоп, и голик опустился на макушку Мирари. Шлеп, наподдал Ирати. Блямс, не забыл про Ариму.
— Эх, хорошо, — веселилась неугомонная хозяйка дома. — А если Ринчик будет вредничать, и ему достанется.
— Лита, почему ты молчишь? Поговори со мной. Ну не отворачивайся, не хмурься. Ты такая красивая, всегда красивая. Даже когда между бровей залегают тонкие морщинки, а губы плотно сжаты. Малышка, твои брови похожи на ласточкины крылья, а губы на розовые лепестки благоуханные и нежные… Прости меня, красавица. Посиди со мной, пожалуйста, — здоровой рукой Аэрин попытался обнять жену.
— Наша свадьба была столь неожиданна и стремительна… Наверное потому я еще не до конца осознал, что мы стали семьей. Из-за этого и позволил домашним так себя вести. Растерялся, представляешь? Не ожидал от них злобы, глупости и ревности к тебе. Ведь и мать, и Ирати ревновали. Смешно правда? Можно подумать, что в моем сердце не хватит места для любви к ним.
— Обхохочешься, — Лита не поворачивалась к супругу. Она не отрывала глаз от окна, за которым догорал закат.
— А у ворот я растерялся, — Рин завладел ладошкой жены и нежно перебирал ее тоненькие пальчики. — Мужики смотрят, ты споришь, не слушаешься, Ирати плачет, мать… Вообще-то она моя тетка, самая младшая сестра мамы и Сагари.
— Как это? — закат был забыт. Пытливые серые глазищи требовательно уставились на Аэрина.
— Мама умерла родами, когда мне было пять лет, а Валу десять. Малыша тоже не спасли… Лита, когда Ирати будет рожать, помоги ей, прошу. Она — хорошая девочка, просто избалованная. Ну и вот… Отец остался вдовцом с двумя детьми, а потом женился на Ариме. Не удивляйся, милая. Мама очень любила своих сестер. Рано осиротевшая, она растила их сама. Сагари и Арима долго жили с нами, потом тетушка выучилась, купила этот дом, а мама, то есть мачеха… — совсем запутался Рин.
— Ты про свекровь? — уточнила Лита.
— Да, — подтвердил он, — она осталась с отцом, как-то незаметно стала хозяйкой дома, родила Ирати, вырастила нас. Мама — неплохая женщина…
— Только недалекая! — из темного угла спальни показалась тетушка. — Хоть и зарекалась я в опочивальню супружескую не лезть, но промолчать не могу, уж простите! Сестрица моя Арима — та еще дура набитая! И не хмурься, Ринушка, или забыл сколько раз она вас позорила? Актерка! Балаган по ней плачет, а может и княжья труппа. Она бы там в примах ходила, трагические роли играла, кружила головы мужикам. А тут дом, дети, суровый муж, у которого не разгуляешься. Вот она и дурит время от времени. То изображает из себя жертву домашнего произвола, то мужа жадным выставит, то детей неблагодарными. И метет языком, и метет, и ведь находятся идиоты, которые ей верят. Сейчас она убитую горем мать изображает. Очень уж эта роль благодатная. Все ей сочувствуют, все сострадают, уважение оказывают, — Сагари вздохнула расстроенно и махнула рукой. — Да еще ты, Рин, жену привез. Лита, девочка, не обижайся, но лучшей фигуры для сплетен чем ты не сыскать. Просто елей на душу Аримы. Теперь ты и бесприданницей будешь, и хульдрой, и ведьмой, которая мужа со свету сживает.
— Отец скоро приедет, — напомнил Аэрин.
— Это да, — согласилась тетушка. — Он сестрице моей живо мозги вправит. Вот только боюсь, что она уж очень раздухарилась на этот раз да и дел понаделала…
— Думаешь?
— Чего тут думать? Знаю. Боюсь, что по улицам с криками бегать начнет. Бедный Дагарр… Ну да сам виноват… Ладно, оставайтесь, дети, отдыхайте.
— Лита, ну чего ты пригорюнилась? — Рин первым нарушил тишину. — Все будет хорошо, вот увидишь. Отец скоро приедет, уверен, что ты ему понравишься.
— Сомневаюсь я, — она подавила тяжелый вздох.
— Ты не можешь не нравиться, — шепнул, придвинувшись вплотную. — Красивая, веселая, добрая.
— Рин, — дернулась Лита.
— Чшшшш, — остановил муж. — Не бойся, малышка. Мне личная целительница прописала полный покой. Вот разрешит она, тогда…