Он спросил это таким строгим тоном, что Ира почувствовала себя маленькой — даже меньше, чем когда он обладал ею, держа ее всю целиком в руках и не позволяя шевельнуться. Возможно, это было неправильно, но именно такой ей и нравилось себя чувствовать рядом с ним.
— Я его сорвала, — прошептала она. — Я орала на Лори.
— Зачем?
Его тон неуловимо изменился — Тимофей еще не встал с кровати, но определенно уже вышел из игры. Ира вздохнула:
— Чтобы она рассказала мне, что произошло.
— А-а. Так что же, моих слов тебе было недостаточно?
Его лицо закаменело.
— Нет, недостаточно, — твердо прошептала Ира и села на кровати, спустив ноги на пол. Она села спиной к нему, потому что спорить было страшно. Но не спорить она не могла.
— Недостаточно, — упрямо просипела она. — Тем более, что Лори все рассказала иначе.
— Лори слишком эмоциональна и слишком эгоцентрична. Готов поспорить, это выглядело как будто она управляла мной, как марионеткой.
Ира прикрыла глаза. Кровать под ней прогнулась и распрямилась: Тимофей встал. Нарастающее раздражение в его голосе было сложно с чем-то перепутать. Ей предстояло пройти по очень тонкому льду.
— Нет, не так. Лори просто сказала мне, что ты не садист. И это похоже на то, что и ты говорил раньше, — прохрипела она, чувствуя, что снова перенапрягает связки.
— И сколько раз мне нужно поиметь тебя, заплаканную, чтобы ты передумала? — грубо, с наездом, спросил он.
Ира криво улыбнулась:
— Сколько хочешь. А ты когда-нибудь хотел причинить мне сильную боль? Физически?
На этот раз он долго молчал. И после очень длинной паузы спросил:
— Где у тебя душ?
— Я дам тебе полотенце, — мгновенно согласилась Ира и, стараясь не смотреть на него, пересекла комнату, чтобы залезть в комод.
Когда они по очереди приняли душ, Ира вылила холодный кофе и приготовила большой чайник с чаем, нарезала бутерброды с копченой колбасой и любимым санкционным итальянским сыром из своих личных запасов. Тимофей молча сидел в кухне, глядя в свой смартфон. Насупленный и раздраженный, он все же не думал уходить, и это согревало. Она с улыбкой посмотрела на него и подвинула поближе тарелку:
— Позволишь мне тебя покормить сегодня?
— Секунду, — все так же раздраженно сказал он, набирая кому-то сообщение. Ира невозмутимо налила чаю ему и себе.
Тимофей поднял голову и посмотрел на нее:
— Ты не можешь мной управлять. Если ты этого не поймешь, мы очень быстро расстанемся.
— Я понимаю, — мягким тоном возразила она.
— Я не знаю, что наговорила тебе Лори, но догадываюсь. Ты должна понимать, что она многое искажает. Она эгоцентрична и она мазохистка. Эта женщина теперь гораздо здоровее психически, чем была, но она…
— Не до конца здорова. Я знаю, — мягко согласилась Ира. — По правде, и я не чувствую себя совершенством.
— Никто не совершенство. Я — меньше, чем другие. Именно поэтому я и говорю, что…
— Я не пытаюсь тобой управлять. Правда, — осмелилась перебить Ира. — Я хочу быть твоей сабой. Я хочу сидеть у твоих ног. Я хочу, чтобы ты кормил меня.
Его лицо слегка изменилось, и он протянул руку, чтобы взять бутерброд с тарелки. Быстро справившись с ним, он запил чаем и сухо заметил:
— Ты только что перебила меня. Три или четыре раза.