Читать книгу «Боль и сладость твоих рук» онлайн.

— Я хочу знать все о твоих отношениях с Тимофеем, — сухо сказала она. Лори вздрогнула.

— С фига ли? — от неожиданности грубовато отреагировала она — любимой фразой Димы, которая была в ходу, когда он с кем-то ругался по работе. Ее глаза сузились, изучая Ирину. На щеках той выступили еле заметные красные пятна — она всегда легко краснела. Но глаз не отвела. Драматизма паузе добавил нарастающий шум чайника за спиной Лори.

— Потому что мы с Тимофеем были близки, — сказала Ирина, слегка повысив голос, чтобы перекричать чайник. — И я прекратила отношения с ним после того, как ты произнесла его имя. Застыв от замешательства, Лори секунду пялилась на Иру, словно это могло помочь осознать ее слова, а затем медленно зажмурилась и почувствовала себя так, словно через ее ноги, приросшие к полу, утекают все живительные силы. В ее голове одновременно с этим рушился лабиринт недоумения по поводу поведения Ирины, который продолжал строиться весь прошедший месяц. И наступила полная ясность относительно того, что произошло. О, черт. О, черт. О, черт.

Громко щелкнула кнопка закипевшего чайника. Лори снова вздрогнула и открыла глаза:

— Хорошо. Хорошо, я расскажу тебе.

Ирина.

Она влюблялась в своей жизни не впервые, она знала, как это бывает. Но почему же каждый раз было так больно? И почему с каждым разом — все больнее, хотя, казалось бы — опыт. Должно же быть легче. Почему все устроено так, что с каждым разом ты влюбляешься все сильнее? Тимофей так взбесил ее своим откровенным нежеланием защищаться, что она продержалась на этой злости… целую неделю. Она забыла, что влюблена в него, на целых семь дней. Или шесть.

Она бешено злилась. Не столько на то, что он сделал с Лори тогда в прошлом. Лишь на то, что ему, казалось, было все равно, что она подумает. Он без колебаний признал свою вину и даже не попытался получить ее понимание, не попытался как-то объяснить. Неужели ему действительно было все равно? Неужели он пришел в клуб лишь для того, чтобы вот так порвать с ней? Он не защищался совсем, но даже преступники в суде защищаются. Даже убийцы пытаются найти себе оправдания.

Его безразличие приводило в ярость.

Ведь это он поступил как последний предатель, лжец, подлец. Он ведь знал, что Лори — это та самая Лори. Представить, что случилось фантастическое совпадение, что такое редкое имя может быть еще у кого-то в их узком БДСМ-мирке? Ха. Конечно, он знал. Но не сказал ей, не попытался даже объяснить.

Думал ли он, что она никогда не узнает? Смешно. Ира ясно дала понять, что они с Лори — близкие подруги. Но он предпочел и дальше жечь костер на бензоколонке, спокойно ожидая, пока все рванет… потому что ему было все равно? Или потому, что он хотел посмотреть, как именно это рванет?

Ответ на эти вопросы был лишь один: он — подонок. И не только потому, что когда-то допустил страшную ошибку и довел Лори до больничной койки. А еще и потому, что лгал ей… лгал ей каждым взглядом, каждым словом, каждым намеком о своих чувствах. Позволил ей привыкнуть к нему, влюбиться, прирасти сердцем, кожей. Расчетливо кормил ее с руки, наслаждаясь властью, победой над ее чувствами, но ничего не чувствовал в ответ.

Да, она нашла десятки причин злиться на него.

А потом наступило отрезвление. Семь дней спустя она проснулась среди ночи и заплакала как ребенок. Во сне он кормил ее клубникой, и проснуться, чтобы вспомнить все, было ужасно, чудовищно. Она любила его. Ловушка захлопнулась.

На следующий день после этого она снова пришла в клуб в попытке развеяться. Но в клубе был Макс, полный желания поговорить о своем друге. Поразительно — он больше на него не злился.

Впрочем, не так уж поразительно, решила она после некоторых размышлений — Ира не впервые в жизни наблюдала абсолютно беспринципную мужскую солидарность. Непонятно, что может ее разрушить. Разве что убийство? И то вряд ли. Возможно, если бы Тимофей убил ее, Макс мог бы навещать его в тюрьме или писать письма, типа: "Ну ты там держись, старик, и особенно себя не кори — с кем не бывает?".

Одно она знала точно: ей совершенно неинтересно было в это втягиваться — она не мужчина. Едва услышав имя "Тимофей" в одном предложении со словом "простить", она дернулась и высказала сразу многое — таким злобным, ядовитым тоном, что самой стало нехорошо.

— Я не мать Тереза, — закончила ледяным тоном Ира. — Я никому никогда не смогу простить такую спину, как у Лори. Передай ему, чтобы катился к чертям.

Макс выдал в ответ взгляд, который частенько посылал в сторону самых глупых новеньких саб. Ира разозлилась еще больше и сразу уехала. С тех пор она в клубе не появлялась.

Когда прошел месяц, она поняла, что так больше не может. Каким-то образом "Сабспейс" и его обитатели заняли в ее жизни слишком много места — она не могла обрубить всех разом. Ей нужна была хотя бы Лори.

И она поняла, что должна приехать, чтобы открыто поговорить с подругой. Попросить ее о взаимной поддержке. Как еще она сможет выкарабкаться из этой безумной влюбленности? Последние годы они всегда вылезали из всех дурацких чувств и проблем вместе.

Как только все главное было сказано, ей стало легче — как Ира и ждала. Но чего она не ждала — так это того, что Лори улыбнется. Она ждала отвращения или ужаса, слез или паники, гнева на нее — за то, что скрывала. Но никак не нежной, немного фальшивой улыбки вкупе с мягким упреком:

— Ну почему же ты мне сразу не сказала?

— А если бы сказала, то что?

Ира непонимающе изучала лицо подруги, и ее ноздри раздулись. По нему было видно, что Лори испытывает какие-то чувства, которые пытается скрыть. Вздохнув, она как-то странно съежилась в своем полупрозрачном балахоне и снова попыталась улыбнуться, но это вышло еще фальшивее, чем до того.

— Холодно, — пожаловалась фальшивая насквозь Лори.

— Я принесу тебе халат, — предложила Ира, не двигаясь с места и не сводя с нее глаз.

— Не надо, — сказала Лори, выдала третью вымученную улыбку подряд и повернулась к чайнику. Пока она доставала кружку, наливала в нее кипяток и заваривала пакетик, Ира не могла отвести глаз от шрамов, отлично видных под прозрачной тканью — Лори больше не скрывала спину в клубе.

Она вспомнила, как это было раньше их "великой тайной" — всего каких-нибудь три месяца назад и хмыкнула. А еще раньше, года за два до этого, Лори реагировала паникой на любые вопросы, любые поползновения посочувствовать ей, обсудить это, даже если речь шла о табу. А потом коротко рассказала ей, что произошло, но из этого невозможно было ничего понять, кроме того, что и так понятно: ее дом слетел с катушек и натворил дел.

Ира привыкла испытывать к этому неведомому дому заочную жгучую ненависть. Разумеется, эта ненависть была намного сильнее, когда она не знала, кто это. Тогда он был для нее просто чистым злом, ужасным кошмаром, человеком, недостойным ходить по земле. Теперь все усложнилось.