Читать книгу «Боль и сладость твоих рук» онлайн.
Украдкой бросив взгляд на лицо мастера, Ира с облегчением убедилась, что он полностью контролирует лицо — а значит, и собственные эмоции. По его знаку она взяла в руки пищалку, чтобы иметь возможность подать условный знак вместо стоп-слова, и без малейшего страха полезла на стойку бара.
— Новички, подойдите сюда, — с иезуитской улыбкой пригласил Ник нескольких начинающих домов. — К черту теорию, будем изучать прекрасное вживую. Кто хочет поиграть с зажимами?
С этими словами он дернул вниз ткань ее платья, обнажив ее до талии. Ира вспыхнула. В отличие от многих других саб она не носила прозрачных балахонов на публике и еще не готова была показывать грудь публике. Особенно так, когда все внаглую пялятся.
Инстинктивно попытавшись закрыться руками, она тут же получила шлепок по бедру:
— Руки назад, саба, живо, — скомандовал Ник.
Из-под кляпа в виде шара потихоньку начала просачиваться слюна. Ира ненавидела это. Так она выглядела очень глупо и беспомощно. Но она не сломается. Сверкнув холодным взглядом на любопытных новичков, она отвела руки назад и выпрямила спину. Пусть пялятся. У нее красивая грудь.
Чего она совершенно не ожидала — так это сильной реакции от самой себя, когда все начали подходить и трогать ее. Это оказалось сюрпризом. Не прошло и минуты, как на глаза навернулись слезы. Ее больно тискали, сжимали, а затем Ник закрепил зажимы и стало совсем паршиво — не столько от боли, сколько от того, как он деловито и сухо описывал процесс для новичков:
— Закрепляем аккуратно, вот так. Смотрим на лицо сабы, следим за ее сигналами. Это должно быть чувствительно, но не слишком больно. Вот так. Видите? Ей не очень-то нравится происходящее, но она не страдает боли.
Теперь все пялились еще и на ее лицо, на раскрасневшиеся щеки. В какой-то момент Ире захотелось заплакать, а домы тем временем все больше веселились, отпуская неуместные комментарии.
К тому времени, как Ник счел нужным приструнить своих учеников, Ира уже наслушалась — про сочные сиськи и про то, кто в какой позе ее бы поимел.
Завершив сцену с зажимами, Ник невозмутимо протянул ей руку, помогая спуститься со стойки. Почти не глядя, он протянул руку назад — туда, где были сложены коробки с игрушками, вытянул красивый блестящий стек и указал глазами на стул:
— Наклонись.
Все, что Ира могла видеть в этот момент — это опасный отблеск света на жестком кожаном кончике. При одной мысли о том, как здорово этот инструмент может жалить в безжалостных руках Ника, Ира запаниковала. Слезы обожгли глаза, горло перехватило до боли, словно удавкой. Она могла бы сразу начать умолять о пощаде, если бы не было кляпа. Но с этой штукой во рту она могла только умоляюще смотреть и мысленно просить: "Ник, пожалуйста, вспомни, что я боюсь порки. Пожалуйста, вспомни и не делай со мной этого. Только не на публике".
Ник не помнил. Как опытный мастер, он отлично удерживал в голове основные табу знакомых его саб, и на такие мелочи, очевидно, его внимания не хватало.
?Ира не могла его за это судить, но ей пришлось легонько нажать на пищалку.
В ответ на это опытный дом дернулся, словно получил пощечину и, сузив глаза, недоверчиво посмотрел на нее, словно подозревал, что словил слуховую галлюцинацию. Стоп-сигнала из-за такой, в его понимании, ерунды, Ник не ожидал. Порка для него была закуской, десертом и основным блюдом, и редко у кого из саб это вызывало возражение. Самая обычная практика. Самая базовая. Самая нестрашная.
— Саба? — спросил он угрожающим тоном, расстегивая кляп. Пока его глаза продолжали метать молнии, руки осторожно освободили ей рот — безопасностью в "Сабспейсе" мастера не пренебрегали.
— Я… мастер, полу. жалу… пожалуйста, я не могу… — пробормотала еле слышно Ирина, заливаясь краской до ушей, чувствуя, как горит уже даже затылок.
— Саба, разве порка для тебя — табу? — нахмурился он. Лицо мастера потемнело настолько, что Ирине стало не по себе.
— Не совсем табу, но… — залепетала она, чуть отступая назад. Теперь все, на что падал глаз, начало темнеть. Она и сама не знала, что так напугана. Неужели ей сейчас станет плохо?
— Наклонись. Немедленно, — попробовал надавить Ник.
— Ник, нет. Я не могу. Наверное, теперь это табу. Это табу, — испуганно выпалила она, когда увидела, как глаза Ника буквально чернеют от непритворного гнева — как многие домы, он болезненно реагировал на оскорбления и неподчинение. Или все-таки что-то случилось со светом, а не с глазами Ника и его лицом? Не могла же она совсем ослепнуть из-за стресса?
Мастер покачал головой в темноте. В умении оценивать эмоции сабы и наличии здравого смысла Нику никто не мог бы отказать — в следующую секунду он, вероятнее всего, сказал бы, что она свободна, но тут из-за его спины раздался громкий повелевающий рык:
— Кто бы ты ни был, отвали от моей сабы. Иначе я за себя не отвечаю.
Ирина приросла к месту и похолодела.
Голос Тимофея она узнала в ту же секунду, как услышала, но вместо того, чтобы повернуть голову в его сторону, следом за изумленным до крайности Ником, она посмотрела вбок — туда, где стояла Лори. И Лори там уже не было, как и Димы: вероятно, парочка ушла наверх. К счастью. К большому счастью.
Тимофей.
За несколько минут до этого они спорили с Максом у входа. Тот предложил позвать Иру к нему, но Тимофей знал, что она не пойдет. Понятно было, что и в клубе она могла его послать, но там хотя бы у него будет шанс. Ему нужно было просто посмотреть ей в глаза — на расстоянии можно придумать себе кучу страхов, а когда видишь живого реального человека, они исчезают. Она просто должна была увидеть его и вспомнить.
Но Макс был категорически против — не потому, что все еще считал его маньяком, а потому, что знал: слишком велика опасность, что его узнают, особенно после шумихи в прессе. Да и риск столкнуться с Лори его сильно напрягал.
Погоди, я хотя бы проверю, где она. Если Лори на первом этаже — я тебя не пущу, имей в виду, — отрывисто сказал Макс, и Тимофей, скрепя сердце, согласился.