— Этот брак будет плодотворным? — спросила Елизавета.
Вместо ответа Джон Ди начертил другую линию, тоже уходящую вниз. В том месте, где она пересеклась с первой, стояли какие-то цифры. Ди наклонился, разглядывая их.
— Я так не думаю, — сказал он. — Но могу и ошибаться. А вот указание на две беременности.
Елизавета по-кошачьи зашипела.
— Две? И оба младенца родятся живыми?
Джон Ди снова заглянул в столбик цифр, затем в другой, в самом конце свитка.
— Тут, принцесса, все очень туманно.
Елизавета замерла. Если слова мистера Ди и повергли ее в отчаяние, внешне это никак не проявлялось.
— Так кто же тогда наследует трон? — напряженным шепотом спросила она.
Джон Ди провел третью линию, теперь уже горизонтальную.
— Должно быть, вы, принцесса, — с прежней невозмутимостью ответил он.
— Да. Я — самая вероятная наследница, — сказала Елизавета, обуздывая свое нетерпение. — Если со мной ничего не случится, я должна наследовать трон. Но стану ли королевой?
Джон Ди поднял голову от своих чертежей и расчетов.
— Простите меня, ваше высочество, но здесь много неясностей. Любовь королевы к своему супругу и желание родить ребенка… это как завеса, мешающая видеть. Я еще не встречал женщины, которая столь сильно любила бы своего мужа и столь же сильно мечтала бы стать матерью. Ее желание родить пронизывает каждый символ на гороскопе. Если бы телесное устройство королевы подчинялось ее желанию, ребенок уже давным-давно родился бы.
Елизавета кивнула. На ее лице не отражалось ничего. Оно было прекрасным, как у статуи.
— А с помощью Ханны вы увидите яснее? — осторожно спросила она.
Джон Ди повернулся ко мне.
— Ну что, Ханна, попробуем? Давай посмотрим, что откроется тебе. Надеюсь, ты помнишь: мы занимаемся богоугодным делом и спрашиваем совета у ангелов.
— Я попробую, — сказала я.
Я не испытывала особого желания входить в сумрачную комнату и вглядываться в такое же сумрачное зеркало. Но мне очень хотелось помочь двум людям, которых я любила. Я думала, как будет здорово принести сэру Роберту новости, способствующие его освобождению. Мне хотелось принести благую весть королеве. Я представила, какой радостью наполнится ее сердце, и вошла в соседнюю комнату.
На столе стояло зеркало в золотой оправе. По обе стороны от него чуть вздрагивали огоньки свечей. Стол был покрыт белоснежной скатертью. Прямо на скатерти Джон Ди нарисовал пятиконечную звезду, а в каждом углу проставил знаки силы. Темное перо, которым он рисовал, задевало за нити скатерти и отчаянно брызгало.
— Дверь должна оставаться закрытой, — сказал он Елизавете. — Я не знаю, сколько времени нам понадобится.
— А можно и мне остаться с вами? — спросила она. — Я не пророню ни звука.
Ди покачал головой.
— Нет, принцесса. Вы можете не проронить ни звука, но ваше присутствие все равно будет сказываться. Здесь не должно быть никого, кроме меня, Ханны и ангелов, если они соблаговолят нас посетить.
— Но ведь вы мне все расскажете потом? — с неистовством в голосе спросила Елизавета. — Я хочу знать все, а не только то, что мне, по-вашему, положено знать. Я должна знать все!
Ди лишь кивнул и закрыл дверь. Я почувствовала, что он отгородился от принцессы не только закрытой дверью, но и незримым барьером. Затем мистер Ди выдвинул стул и осторожно усадил меня напротив зеркала. Кроме моего отражения, из зеркала на меня смотрело его лицо.
— Ты согласна добровольно помогать мне? — спросил он.
— Да, мистер Ди.
— Ты, Ханна, наделена великим даром. Я бы, не задумываясь, отдал всю свою ученость, чтобы иметь такой же.