Читать книгу «Сборник "Тюдоры". Компиляция. Книги 1-8» онлайн.
Миновав ржавые ворота, мы вышли в большой фруктовый сад. Яблони в нем давно одичали, но продолжали исправно цвести. Сейчас их лепестки, будто снег, устилали траву. Усыпанные цветами ветви клонились к земле. Преобладающим цветом был белый с кремовым оттенком. Елизавета обвела глазами сад — нет ли кого рядом. Потом она притянула меня к себе.
— У нее есть еще один способ уничтожить меня, — тихо сказала Елизавета. — Если она родит сына, мне конец.
Она повернулась и пошла по траве. Влажные лепестки цеплялись к подолу ее измятого черного платья.
— Сын, — пробормотала она, даже здесь не решаясь говорить громко. — Проклятый сын от проклятого испанского принца! Проклятый католический сын! А что станет с Англией? Она превратится в караульную будку Испании! В испанскую марионетку! Моя Англия! Часть Испанской империи, послушная служанка, отдающаяся испанским интересам. Католические порядки, костры для еретиков. Вера и наследие моего отца будут вытоптаны и вырваны с корнем, не успев расцвести. Будь проклята эта королева! Пусть горит в аду вместе со своим сыночком!
— Выше высочество! — опасливо воскликнула я. — Не говорите такие слова!
Елизавета резко повернулась ко мне. Ее кулачки были сжаты. Стой я ближе, она бы наверняка меня ударила. Ненависть ослепила ей глаза, и она едва ли понимала, что делает.
— Будь она проклята, и ты вместе с нею, раз ты остаешься ее другом!
— Свадьба королевы не должна вас удивлять, — сказала я, сделав вид, что ее грубость меня ничуть не задела. — Королева согласилась на этот брак. Принц — тоже. Не мог же он вечно откладывать свой приезд в Англию.
— Почему я должна думать, что она выйдет замуж? — снова накинулась на меня принцесса. — Кто на нее позарится? Старая, некрасивая, полжизни таскающая на себе клеймо незаконнорожденной! Половина европейских принцев уже ее отвергли. Если бы не ее чертова испанская кровь, Филипп на нее и не взглянул бы. Не удивлюсь, если он на коленях умолял отца освободить его от этого брака. Он просил своего католического Бога послать ему любую другую судьбу. Представляю, каково ему будет протыкать дыру у этой высохшей старой девы!
— Елизавета! — крикнула я, ужасаясь ее словам.
— Что?
Ее глаза неистово пылали. Может, она даже не слышала произносимые слова?
— Что плохого в правде? Филипп — молодой, обаятельный мужчина. Через какое-то время он унаследует половину Европы. А она — преждевременно состарившаяся женщина. Противно даже думать, как они будут совокупляться! Каково будет Филиппу, привыкшему к молодым, красивым женщинам? Недоразумение это, а не брак! А если чревом своим она похожа на ее мамашу, принц не получит ничего, кроме мертворожденных младенцев.
— Вы говорите оскорбительные слова, — сказала я, закрывая руками уши.
— А ты — вероломная девчонка! — крикнула она. — Ты должна быть мне верным другом и оставаться другом, что бы ни случилось и чего бы ты от меня ни услышала. Я тебя в Тауэр не звала. Ты сама пришла. Значит, ты должна служить мне, а не ей. И я не говорю о ней ничего, кроме правды. Мне в ее возрасте было бы совестно волочиться за молодыми мужчинами. Я бы лучше умерла, чем завлекать того, кто годится мне в сыновья. Уж лучше сгнить здесь, чем дожить до ее возраста и остаться никому не нужной старой девой, ни на что не годной, бесполезной во всех отношениях.
— Напрасно вы называете меня вероломной, — сказала я. — Я ваша компаньонка. Королева не просила меня быть вашей шутихой. Я хочу быть вам другом, но я не могу слышать, как вы изъясняетесь лексиконом рыбной торговки из Биллингсгейта.
Елизавета застонала и повалилась на землю. Ее лицо стало белым, как цветки яблони, волосы разметались по плечам, а руки сомкнулись возле рта.
Я села рядом и взяла ее за руки. Они были совсем холодными. Я боялась, что с Елизаветой случится обморок.
— Ваше высочество, успокойтесь, прошу вас. Вы не в силах помешать браку королевы.
— Даже не пригласить меня…
Она всхлипнула.
— Понимаю, для вас это тяжело. Но ведь королева явила вам свое милосердие. Вспомните, принц Филипп желал, чтобы вас обезглавили.
— И что, я должна ей за это ноги целовать?
— В вашем положении лучше всего успокоиться. И ждать.
Ее лицо вдруг стало ледяным.
— Если она родит сына, мне будет уже нечего ждать. Разве что меня принудят выйти замуж за какого-нибудь никчемного католического принца.
— А в Тауэре вы мне говорили: день, в который вам удалось остаться живой, — это победа, — напомнила я.
Елизавета даже не улыбнулась. Она покачала головой.
— Остаться живой — не главное. И никогда не было главным. Я сохраняла жизнь ради Англии. Оставалась живой английской принцессой. Сохраняла жизнь ради наследования трона.
Я не стала возражать. Сейчас она верила в то, что говорит. Но я-то знала: Елизавета не может жить исключительно ради своей страны. Любое мое неосторожное слово могло вызвать новый всплеск ее гнева.