Читать книгу «Сборник "Тюдоры". Компиляция. Книги 1-8» онлайн.
— Зашел к твоему отцу, а он сказал, что ты понесла в Тауэр книги для сэра Роберта.
Я молча кивнула.
Дэниел пошел рядом.
— Теперь ты не обязана ему служить.
— Нет. Он меня освободил.
Мне хотелось, чтобы Дэниел поскорее отстал и я бы смогла снова вызвать в памяти ощущение поцелуя в шею и теплое дыхание сэра Роберта.
— А раз он тебя освободил, больше ты ему не служишь, — назидательным тоном произнес Дэниел.
— Кажется, я тебе ясно сказала, — огрызнулась я. — Я ему не служу. Отец попросил отнести ему книги. Так получилось, что это сэр Роберт. Я его даже не видела. Отдала книги стражнику и ушла.
— В таком случае когда он освободил тебя от службы ему?
— Еще летом, — соврала я.
— Это когда его арестовали?
— Тебе-то какое дело? — не выдержала я. — Я свободна от всех обязательств перед сэром Робертом. Я служу королеве Марии. Что тебе еще нужно?
Его раздражение нарастало вместе с моим.
— Я имею право знать все, что ты делаешь. Тебе предстоит быть моей женой. Ты станешь носить мою фамилию. А пока ты бегаешь между дворцом и Тауэром, ты подвергаешь опасности не только себя, но и всех нас.
— Можешь успокоиться, опасность тебе не грозит. Да и что вообще ты знаешь об опасности? Тебе не приходилось спасаться бегством или замирать при стуке в дверь. За эти месяцы мир успел встать с ног на голову и опять опуститься на ноги, а ты сидел себе и читал ученые трактаты. Тебе ли говорить об опасности?
— Я не менял хозяев, не лицемерил, не шпионил и не лжесвидетельствовал, если ты это имеешь в виду, — резко ответил Дэниел. — И никогда не считал подобное допустимым. Я хранил свою веру, а когда умер отец, я предал его земле по законам моей веры. Я зарабатываю на жизнь не только себе, но еще матери и сестрам. Помимо этого, я откладываю деньги на свадьбу. На нашу свадьбу. А ты в это время разгуливаешь по темным улицам в шутовском наряде, служишь при католическом дворе и навещаешь узника-предателя да еще упрекаешь меня в том, что я не делал ничего предосудительного.
Я сердито вырвала свою руку.
— Неужели ты не понимаешь, что его могут казнить? — закричала я.
Мое лицо было мокрым от слез. Откуда они взялись? Я торопливо вытерла их рукавом.
— Только представь, что тебя приговорили к казни, и никто не может тебе помочь. А еще хуже — неопределенность. Осужденный знает: его могут казнить в любой день. Он ждет, ждет и умирает от ожидания. Бежать из Тауэра невозможно. Все, кого я любила, погибают, обвиненные в преступлениях, которые не совершали. И никого из них я не могла спасти. Это-то хоть тебе понятно? Ты свою мать видишь каждый день. Живой. А можешь представить, каково каждый день тосковать по погибшей матери? Где тебе понять, что я до сих пор во сне чувствую запах дыма? И вот теперь этот человек… этот человек…
Я заплакала.
Дэниел обхватил меня за плечи. Это не было объятием. Он просто отодвинул меня на расстояние вытянутой руки, чтобы получше видеть мое лицо. Сейчас он и впрямь глядел на меня, словно пророк, оценивающий мою пригодность к серьезным делам.
— Нечего сравнивать этого человека с твоей матерью, — отчеканил Дэниел. — Нечего сравнивать его с теми, кто умирает за истинную веру. И нечего облекать свое плотское желание в благопристойную одежду печали. Те, кому ты служила и продолжаешь служить, — заклятые враги. Они не могли мирно разойтись. И сейчас на месте сэра Роберта была бы королева Мария. Кто-то из них торжествовал бы победу, а другой готовился бы к смерти.
Я дернулась, высвобождаясь из его рук и отворачиваясь от взгляда колючих глаз. Мне почему-то захотелось заглянуть к отцу и рассказать о выполненном поручении. Я двинулась по направлению к нашему дому. Дэниел пошел следом.
— А по Марии ты бы тоже так плакала, если бы сейчас она находилась в Тауэре? — спросил он.
— Да, — шепотом ответила я.
Дэниел промолчал. Чувствовалось, он сильно сомневался в моих словах.
— Я не сделала ничего бесчестного. Мне нечего стыдиться, — сухо сказала я.
— Я тебе не верю, — так же сухо произнес он. — Если ты и вела себя достойно, то лишь потому, что тебе не представилось подходящей возможности повести себя по-иному.
— Сукин ты сын, — едва слышно пробормотала я.