Тут она чуть было не выпалила, что это было предсмертное желание его сына, но в последний момент остановилась. Слишком велика была ее любовь к Артуру, чтобы делить ее с кем-то, пусть даже с его отцом. А потом, Артур ведь хотел, чтобы она вышла за Гарри…
— Значит, у тебя нет желаний, а есть честолюбие, — заметил он с холодноватой улыбкой.
— Это то, что мне причитается, не более. Я рождена, чтобы стать королевой.
Он взял ее руку и склонился над ней в поцелуе. Хотелось взять пальчики в рот, как сласти, но он удержался. Не торопись, опять остерег он себя. Она молода, может статься, и впрямь девственница и уж конечно не шлюха.
— Я сделаю тебя Екатериной Арагонской, — сказал он, выпрямившись, и заметил, что при этих словах синева ее глаз стала ярче. — Королевой Англии. Свадьбу сыграем сразу, как только придет разрешение от Папы.
Думай, думай, говорю я себе. Тебя растили не легковерной дурочкой, а будущей королевой. Если это уловка, ты должна ее распознать, если всерьез — употребить себе на пользу.
Строго говоря, это не совсем то, что я обещала моему любимому, но уже близко к тому. Он хотел, чтобы я стала королевой и родила детей, которых он не успел мне дать. Что из того, что эти дети будут ему сводные братья и сестры, а не племянники и племянницы? Какая разница!
Что и говорить, мысль, что придется выйти за человека старше, чем отец, мне отвратительна. Кожа на шее у Генриха желтая и вислая, как у черепахи. Изо рта пахнет кислятиной. Он тощий, плечи и бедра костлявые. Не представляю, как лягу с ним в постель. Однако и мысль о том, что придется делить ее с Гарри, тоже не радует. Лицо у него гладкое и круглое, как у девочки. Впрочем, невыносима сама мысль, что придется стать чьей-то женой после Артура…
Думай! Думай! Может статься, это выход и есть…
Артур, милый, что же мне делать? Как ты мне нужен сейчас! Мне ведь всего семнадцать, я не могу перехитрить человека, который втрое старше меня, да еще короля!
Нет, помощи ждать неоткуда. Придется думать самой…
Донья Эльвира дождалась, когда принцессу уложили в постель, вся дворня удалилась и они остались одни. Закрыв дверь, она повернулась к Каталине, которая сидела в постели, опершись на высоко взбитые подушки.
— Что хотел король? — прямо спросила она.
— Он предложил мне руку и сердце, — так же прямо ответила Каталина. — Свою руку и свое сердце.
Дуэнья замерла, переваривая это известие, а потом перекрестилась, словно отгоняя нечистого.
— Прости его Господь, как ему в голову пришло!
— Прости Господь вас, донья Эльвира, — парировала Каталина. — Я это предложение обдумываю.
— Да он же ваш свекор, и старик к тому же!
— Возраст здесь ни при чем, — не без резона ответила Каталина. — Ведь если вернемся в Испанию, мне будут искать не молодого мужа, а выгодного.
— Но он отец вашего мужа!
— Моего покойного мужа, — помолчав, тусклым голосом поправила ее Каталина. — И брак наш не вступил в законную силу.
Донья Эльвира не стала это опровергать, лишь сверкнула глазами.
— Тем не менее! Это противно самой природе!
— Я так не думаю. Брак не консумирован, детей нет. Так что какой грех! И потом, мы получим разрешение от Святой Церкви.
— В самом деле? — заинтересовалась донья Эльвира.
— Так говорит король.
— Но, ваше высочество, скажите по чести, вы же не можете этого желать!
— Он не отдаст меня Гарри, — с бесстрастным лицом произнесла Каталина. — Он говорит, принц еще мал. Я не могу ждать четыре года, пока он подрастет. Так не лучше ли выйти за короля? Мне надо выполнить мое предназначение. Я думала, мне придется принять принца Гарри. Теперь выходит, что придется заставить себя принять короля. Возможно, в этом и есть испытание, уготованное мне Господом. Но моя воля сильна. Я стану королевой и матерью короля. Я сделаю эту страну оплотом от мавров, как обещала матушке, учрежу здесь справедливые законы, выстрою защиту от шотландцев, как обещала Артуру.
— Кстати, про матушку! Не представляю, что она скажет, — вздохнула дуэнья. — Знала бы, зачем он пришел, ни за что не оставила б вас с ним вдвоем!
— Да, лучше не оставляйте нас больше, — согласилась Каталина и, подумав, добавила: — Но если я дам знак, кивну например, тогда, донья Эльвира, вам следует уйти.