Читать книгу «Сборник "Тюдоры". Компиляция. Книги 1-8» онлайн.
С новой уверенностью я отправляюсь перед ужином в королевские покои, и когда слышу, что он разговаривает там со своими джентльменами о вопросах веры и религии, высказываю свое мнение. Однако я стараюсь быть предельно аккуратной и не хвалиться своей начитанностью и знаниями. Эта задача оказалась совсем не трудной: чем больше я узнавала, тем больше становилось понятно, что мне еще многое предстоит узнать. По крайней мере, я могу присоединиться в беседе к тем мужчинам, которые стали заниматься реформами, как другие увлеклись стрельбой из лука, – лишь чтобы развлечь короля и найти себе занятие.
– Том Сеймур по-прежнему не женат, – неожиданно замечает Генрих во время одной из наших бесед. – Кто бы мог подумать?
Прозвучавшее имя подействовало на меня как неожиданный удар.
– Что вы сказали, Ваше Величество?
– Я сказал, Том Сеймур все еще не женат, – повторил он так громко, словно думал, что я оглохла. – Хоть я и дал свое благословение на этот брак и Говарды сказали, что они немедленно приступят к его заключению.
Я никак не могу придумать, что мне на это ответить. За спиной короля я вижу бесстрастное лицо Томаса Говарда, герцога Норфолка, отца Мэри, которая должна была стать невестой Томаса.
– Что же может препятствовать этому браку? – тихо спрашиваю я, словно несколько озадачена услышанным.
– Судя по всему, нежелание дамы, – король поворачивается к герцогу. – Она что, отказалась? Я удивлен, что ты позволяешь дочери такие свободы.
Герцог с улыбкой кланяется.
– Боюсь признаться, что моя дочь – не большая поклонница Томаса Сеймура, – произносит он язвительно, и я стискиваю зубы в раздражении. – Мне кажется, она не уверена в его религиозных предпочтениях. – Как я поняла, это намекало на то, что он мог оказаться еретиком.
– Ваше Величество, – начинаю я, но герцог смеет меня перебить. Я замолкаю, понимая, что этот человек считает, что может перебить меня, королеву Англии, и никто в этой комнате не призовет его к порядку.
– Сеймуры известны своим желанием подвергнуть Церковь реформации, – говорит Норфолк, и отсутствующий передний зуб придает его речи некое шипящее, змеиное звучание, что, по-моему, хорошо отражает его змеиную суть. – От леди Анны из свиты королевы до его брата Эдварда. Все они много внимания уделяют образованию и чтению и считают, что могут всем давать советы. Я же только рад, что моя дочь была воспитана в традиционных правилах. Она ходит в церковь, которую устроил наш король, и не ищет перемен, если только Его Величество не скажет, что для них пришла пора. – Он замолкает, и его темные глаза, поблескивая, смотрят вниз, словно он старается выжать из себя скупую слезу воспоминаниями о почившем зяте. – А еще она любила Генриха Фицроя всем своим сердцем, да и все мы его любили. Ей невыносима мысль о том, что кто-то займет его место.
Упоминание о бастарде привело Генриха в сентиментальное настроение.
– Ах, не говорите о нем, – вздыхает он. – Мне невыносима мысль об этой утрате. Какой был красивый мальчик!
– Не могу себе представить, чтобы Томас Сеймур занял место нашего возлюбленного Фицроя, – язвительно заканчивает Норфолк. – Это было бы просто издевательством.
Со все возрастающим гневом я слушаю, как этот старик оскорбляет Томаса, и никто не произносит ни слова в его защиту.
– Нет, нет, он не похож на мужчину, в которого мог вырасти мой мальчик, – соглашается король. – Никто не смог бы быть на него похожим.
Николас Трокмортон возвращается из Ньюгейта с хорошими известиями об Анне Эскью. У нее оказывается много друзей в Лондоне, которые поддерживают ее, и у нее уже есть теплая одежда, книги, и деньги к ней прибывают каждый час. Ее точно должны отпустить.
Положение ее покойного отца и состоятельность мужа тоже играют не последнюю роль. Она проповедовала перед знатнейшими гражданами Лондона и членами городского совета, и сама не делала ничего дурного, кроме того, что повторяла то, во что верят уже тысячи людей. Ходят слухи, что в ее случае король лишь хотел припугнуть активных сторонников реформ, дабы те замолчали, и тогда их и таких людей, как Том Говард и Джордж Бладж, тихо распустят по домам в течение ближайших дней.
– Вы можете поговорить с королем? – спрашивает меня Николас. – Попросить о ее помиловании?
– Он сейчас находится в непростом настроении, – признаюсь я. – И с ним все время находятся представители Церкви.
– Но он же теперь полностью на вашей стороне?
– Все его последние решения сделаны в пользу реформ, но он очень раздражителен со всеми.
– Вы больше не можете рекомендовать ему что-либо, как делали раньше?
– Я постараюсь, – говорю я. – Но сейчас разговаривать в покоях короля стало совсем не просто. Иногда, когда я о чем-то говорю, я ясно чувствую, что он раздражается, а иногда просто впрямую игнорирует.
– Вам необходимо продолжать воздействовать на его разум, – горячо убеждает он меня. – Сейчас, кроме вас, при дворе никого не осталось. Доктор Баттс умер, благослови Господь его душу, Эдвард Сеймур удален, Томас, его брат, всегда в море. Только вы остались во дворце, чтобы напоминать Его Величеству, во что он так страстно верил всего несколько месяцев назад. Я знаю, что он очень изменчив, но мы верим в то, что он начал, и только вы можете помочь ему сохранить это направление. Это тяжелый труд, но теперь защищать реформы можете только вы. Мы все полагаемся на вас.
Дворец Уайтхолл, Лондон
Лето 1546 года
Стоит середина лета, и в Лондоне становится слишком жарко. Мы должны были уже уехать по зеленой долине вдоль русла Темзы, останавливаясь на отдых в красивых приречных дворцах, или отправиться в сторону южного побережья – может быть, в Портсмут, где я, возможно, увижу Томаса.
Но в этом году король не боится чумы и не страшится жары в городе. В этом году его больше пугает смерть, подкравшаяся к нему с другой стороны, подходившая все ближе и ближе эти годы, а теперь и вовсе записавшаяся в постоянные компаньоны.