— Во внешнем дворе есть еще помещения для гостей, — горячо сказал он, защищая любимый замок от возможных упреков. — И еще постоялый двор. Это живое место, веселое. Ты полюбишь его.
— Ну конечно, — засияла она. — И где же мои комнаты?
Он указал на самые высокие окна:
— Вон те окна наверху. Такие же, как мои, но отделены Холлом.
— И как же ты будешь приходить ко мне?
Взяв жену за руку, улыбаясь направо и налево, он повел ее к широкой парадной лестнице. Придворные, под приветствия и поклоны хозяев, выстроились в процессию и последовали за ними.
— Миледи матушка короля приказала мне четыре раза в месяц формально, со свитой, являться в твои комнаты через холл, — проговорил он, ведя ее по ступенькам вверх.
— Вот как? — огорченно выдохнула она.
Он улыбнулся ей сверху вниз и прошептал, наклонясь ближе:
— А во все прочие вечера я буду приходить к тебе по стене. В твоих комнатах есть дверца, ведущая на винтовую лестницу, которая опоясывает здание с внешней стороны. По ней можно обойти весь замок. В моих комнатах тоже есть выход на эту лестницу. Мы будем навещать друг друга втайне от всех!
И он с удовольствием увидел, как радостно загорелись ее глаза.
— Значит, мы сможем быть вместе сколько угодно?
— Мы будем счастливы здесь.
Да, я буду счастлива здесь. Не стану тосковать по прекрасным садам моей родины, причитая, что без них мне нет жизни. Не стану говорить, что эти горы словно пустыня, лишенная оазисов. Привыкну к Ладлоу, научусь жить в Уэльсе, а потом — в Англии. Моя матушка, королева в доспехах, научила меня выполнять свой долг. Мой долг — приспособиться, быть довольной, не жаловаться.
Наверно, не носить мне доспехов, не сражаться за свою страну, но есть много способов послужить ей, и один из них — стать добронравной, достойной уважения королевой. Не обязательно воевать. Можно служить стране, издавая справедливые законы. Как бы то ни было, всей душой я постараюсь стать Англии настоящей королевой.
Было за полночь. Пламя очага бросало отблески на счастливое лицо Каталины. Они лежали в постели, сонные, но не насытившиеся друг другом.
— Расскажи еще что-нибудь.
— Я уже столько тебе рассказала…
— Расскажи еще. Расскажи, как Боабдил преподнес испанским королям золотые ключи на шелковой подушке и удалился в слезах.
— Эту ты уже слышал. Я вчера ее рассказывала.
— Тогда расскажи о Ярфа и как его конь скалился на христиан.
— Ты как дитя! И звали его Тарфе.
— Но ты сама видела, как его убили?
— Я была там, но, как он умер, не видела.
— Как ты могла этого не увидеть?!
— Ну, отчасти потому, что молилась, потому что так велела мне матушка, а отчасти потому, что я девочка, а не кровожадный мальчишка!
Он бросил в нее подушкой. Перехватив ее на лету, она ответила тем же.
— Ну расскажи хотя бы, как твоя матушка заложила свои драгоценности, чтобы заплатить наемным солдатам!
Она опять рассмеялась и потрясла головой, отчего золотистые ее локоны заплясали.
— Давай я расскажу тебе о своем доме?