Читать книгу «Сборник "Тюдоры". Компиляция. Книги 1-8» онлайн.
Королева одобрительно кивнула.
— Это хорошо, — сказала она. — Этого я и жду от испанской принцессы.
— И принцессы Уэльской, — прибавила девочка.
Это я, та девочка, пяти лет от роду, присевшая на сундук с сокровищами, с лицом белым, как мрамор, и синими, распахнутыми в страхе глазами, не позволяю себе дрожать, кусаю губы, чтобы удержаться от крика. Это я, зачатая в походной палатке родителями, которые не только любили друг друга, но и соперничали между собой, родившаяся дождливой зимой в момент краткого передыха от битв, взращенная сильной женщиной, носившей доспехи, все детство проведшая в военных лагерях, самой судьбой предназначенная сражаться за свое место в мире, защищать свою веру против чужой, отстаивать свое слово против чужого. Я — Каталина, принцесса Испанская, дочь самых великих монархов, каких только знал мир, — Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского. Их имена вызывают трепет от Каира до Багдада, от Константинополя до Индии, но пуще всего их боятся мавры, как бы они ни назывались: турки, индийцы, китайцы, — это наши соперники, наши смертельные враги. Сам Папа Римский благословил Фердинанда и Изабеллу, нарек их королями — защитниками нашей веры, они величайшие в христианском мире крестоносцы и первые короли Испании, а я — их младшая дочь Каталина, принцесса Уэльская и будущая королева Англии.
В три года меня обручили с принцем Артуром, сыном короля Генриха, и, когда мне исполнится пятнадцать, меня посадят на красивый корабль, на самой высокой мачте которого будет развеваться мой штандарт; я поплыву в Англию и там стану женой Артура, а потом — королевой. Страна его прекрасна и изобильна, там много фонтанов, в которых поет вода, деревья осыпаны согретыми солнцем плодами, цветы многочисленны и ароматны, и, раз это будет моя страна, я хорошо о ней позабочусь. Договоренность о браке была достигнута едва ли не сразу, как я родилась; я всегда знала, что так оно будет, и, хотя мне жаль покидать матушку и родной дом, я рождена принцессой, мне предначертано царствовать, и я знаю, в чем состоит мой долг.
Я стану королевой Англии, потому что это Господня воля и приказ матушки. И, как все в нашем мире, я верю, что Господь и матушка единодушны и волю их следует исполнять.
Утром лагерь у стен Гранады выглядел свалкой залитого водой, дотлевающего мусора, почернелого тряпья, обгорелых лохмотьев, в которые превратились ковры и палатки. Куда ни глянь, пепелище, и все из-за одной беспечно зажженной свечки! Что оставалось делать, кроме как отступить? Лагерь испанской армии, гордо вставшей осадой под стенами столицы последнего в Испании королевства мавров, сгорел дотла. Да, придется отступить и начать сначала.
— Нет, отступать не будем, — непреклонно заявила Изабелла Католическая.
Годом старше своего мужа, красивая, умная королева отличалась энергией, упорством и самонадеянностью. Не уступая Фердинанду в честолюбии, она в противоположность ему была искренна и скромна, не любила полумер и гнушалась безнравственных средств. Несмотря на резкие различия в характерах, супруги жили в полном согласии, благодаря сходству политических стремлений и такту, с которым вела себя Изабелла.
— Ваше величество, ничего не попишешь, — отмахиваясь от наглых мух, которые жадно роились над пожарищем, почтительно заговорил один из генералов, собравшихся на совет под обгорелым навесом. — Дело не в гордости и не в недостатке воли. Несчастная случайность лишила нас крова и всех припасов. Придется отойти, подготовиться и снова начать осаду. Ваш супруг, — он сделал поклон в сторону темноволосого представительного мужчины, который стоял чуть в стороне от основной группы, но внимательно слушал все речи, — он с этим согласен. Мы все с этим согласны. Подготовимся, снова начнем осаду и победим. Хороший военачальник всегда знает, когда следует отступить.
Все закивали. Здравый смысл подсказывал, что иного пути нет. Год пропал, да, но решающая битва подождет. Уже семь веков она дожидается своего часа. Год за годом христианские короли приращивают свои земли. С каждой новой битвой мавританские правители Андалузии отступают все дальше на юг. Что за беда — лишний год потерпеть. Маленькая принцесса, прислонясь спиной к опорному шесту влажного, пропахшего мокрой золой шатра, внимательно смотрела на мать, у которой на лице не дрогнул ни один мускул.
— Нет, генерал, это вопрос именно гордости, и только так, — возразила та. — Мы сражаемся с врагом, для которого гордость важнее всего на свете. Если мы сейчас покажем им спину, уползем прочь в своих промокших платьях, с обгорелыми коврами под мышкой, они будут хохотать над нами — да так, что смех их услышат даже на небесах, в их мусульманском раю. Я такого допустить не могу. Но дело даже не в этом. Господь велит, чтобы мы победили мавров, Господь велит, чтобы мы двигались вперед. Следовательно, мы так и сделаем.
Король Фердинанд отвернул голову, тая чуть насмешливую улыбку, но смолчал и, только когда члены военного совета обратили свои взоры к нему, произнес:
— Королева права. Королева всегда права.
— Но мы остались без лагеря!
— Что ты скажешь на это? — обратился он к королеве.
— Мы построим новый, — сказала она.
— Ваше величество, опустошена вся местность на много миль кругом. Смею сказать, не найдется из чего сшить даже плащ для маленькой принцессы. Нет ткани. Нет парусины. Нет источников воды, нет хлеба. Мы разрушили местные оросительные каналы, разорили деревни, потоптали поля. Мы разграбили все окрест, но от этого нам же хуже.
— Значит, будем строить из камня. Уж камень-то у нас, насколько я понимаю, есть?
Свой смешок король обратил в покашливание.
— Вокруг пустыня, любовь моя, — сказал он. — Если здесь что и есть, так это камень.
— Значит, построим, и не лагерь, а город из камня.
— Это неосуществимо! — раздалось вокруг.
Она повернулась к мужу:
— Осуществимо. Такова воля Господа и моя.
— Осуществимо, — кивнул он и улыбнулся мельком, одной только королеве. — Это мой долг — проследить, чтобы воля Господа была исполнена, и моя отрада — претворить в жизнь твою волю, любовь моя.
Армия, потерпев поражение от огня, обратила свои усилия к земле и воде. Подобно рабам, люди трудились в дневной зной и ночной холод. Как крестьяне, пахали поля, которые прежде считали себя вправе топтать. Все: офицеры, кавалеристы, генералы, могущественные вельможи, кузены короля, — все должны были тяжко трудиться под палящим солнцем днем и спать на холодной земле ночью. Мавры, глядя с неприступных стен своей Красной крепости, высившейся над Гранадой, пришли к выводу, что, пожалуй, в стойкости христианам не отказать. Вместе с тем всякий знал, что усилия их обречены на провал. Нет такой армии, которой под силу захватить Альгамбру, это не удалось никому за два века. Крепость из красного камня выстроена высоко на скале. Напасть на нее внезапно никак нельзя, а стены так высоки, что взобраться на них никаким скалолазам не под силу.
Возможно, найдется предатель. Да только разве найдется такой болван, который бы прочному и надежному правлению мавров, за которыми весь цивилизованный мир и единственно праведная вера, предпочел невежество, фанатизм и безумие христианских королей, владеющих всего лишь клочком гористой Европы, и к тому же вечно ссорящихся! Кто решится покинуть этот чудесный мавританский сад, воплощение рая, разбитый в стенах самого прекрасного дворца в Испании, ради бесправия и раздора, царящего в замках и крепостях Кастилии и Арагона?
Подкрепление придет из Африки, у мавров родня и союзники повсюду — от Марокко до Сенегала, поддержит мавров и Багдад с Константинополем. Гранада, может быть, не так уж и велика по сравнению с городами, уже захваченными Фердинандом и Изабеллой, но за ней лежит величайшая империя в мире, империя пророка, да благословенно будет его имя.
Однако же день за днем, неделя за неделей, медленно, вопреки неласковой природе, христиане сделали то, что казалось невероятным. Сначала возникла часовня, круглая, как мечеть, потому что местным строителям было привычней так строить, а их торопили. Потом небольшой домик с плоской крышей и внутренним двориком — для королевы Изабеллы, короля Фердинанда и королевской семьи: сына и наследника, инфанта, и четырех девочек: Исабель, Марии, Хуаны и младшенькой, Каталины. Королева только и просила, чтобы были стены и крыша; привычная к войне, на роскошь она не рассчитывала. Дальше построили с дюжину каменных лачуг, где неохотно расселились самые знатные военачальники. Затем, поскольку королева была женщина суровая и думала прежде всего о деле, появились конюшни и пороховые склады для хранения взрывчатых веществ, купленных, кстати, у венецианцев на личные драгоценности ее величества. Потом, и только потом были устроены бараки и кухни, лавки и харчевни. Короче говоря, там, где стоял палаточный лагерь, теперь возник городок. Никто и не мыслил, что такое осуществимо, однако же вот он, стоит, и назвали его Санта-Фе. Изабелла снова одержала победу над злой судьбой, и осада Гранады продолжалась.