Читать книгу «Сборник "Тюдоры". Компиляция. Книги 1-8» онлайн.
— Да ничего она не сделала! Он жалуется, что они ни на что не годны!
— Они отвлекли на себя силы французов. Подумай об этом! Это стоило французам Наварры!
— Я хочу отдать Дорсета под трибунал!
— Да, это можно, если ты того пожелаешь. Но главное состоит в том, что у нас есть наша армия, мы потеряли только две тысячи человек и отец по-прежнему наш союзник. Он в долгу перед нами. В следующем году ты можешь пойти на Францию, и на сей раз не мы будем действовать по плану отца, а он — по нашему плану.
— Он пишет, что завоюет для меня Гиень! Как будто я сам не могу! Он обращается со мной так, будто я несмышленыш!
— Отличная мысль, — говорю я. — Пусть завоюет для нас Гиень!
— Он хочет, чтобы мы ему заплатили!
— Так давай заплатим. Если он захватит для нас Гиень, превосходно, это нам на пользу. Если же нет, то он хотя бы отвлечет французов, когда мы вторгнемся к ним с севера, с Кале, что тоже неплохо!
Он смотрит на меня с раскрытым ртом, потом до него доходит.
— Отвлечет французов так же, как на этот раз их отвлекли мы?
— Именно.
— Значит, мы используем его так же, как он использовал нас?
— Да.
Он прямо-таки поражен.
— Это что, тебя учителя так учили — продумывать ходы вперед, словно жизнь — это шахматная доска?
Я качаю головой:
— Нет, конечно. Но когда имеешь дело с таким человеком, как мой отец, волей-неволей усваиваешь навыки дипломатии. Ты ведь слышал о том, что Макиавелли назвал его совершеннейшим из правителей? Нельзя было находиться при его дворе, как я находилась, или наблюдать изнутри за его военными кампаниями, как я наблюдала, и не понять, что жизнь он понимает как поиск выгод и преимуществ. Этому он учил меня каждодневно — не нарочно, а всем своим поведением. Я знаю, как работает его ум.
— Но почему ты решила, что мы вторгнемся со стороны Кале?
— Дорогой мой, ну откуда же еще англичане могут вторгнуться во Францию? Отец выступит на юге. Посмотрим, сможет ли он взять для нас Гиень. Но в любом случае, пока он будет там биться, французы не смогут защитить Нормандию.
Его уверенность в себе возвращается на глазах.
— Я сам поведу войска, — решает он. — Твой отец не посмеет осуждать командование английской армией, если командовать стану я.
Я ненадолго задумываюсь. Война, даже в виде игры, опасное занятие, и, пока у нас нет наследника, жизнь Генриха — высшее достояние страны. Не стань его, Англию разорвут сотни претендентов на престол. Но мне никогда не удержать его, если я буду кудахтать над ним, как кудахтала его бабка. Он непременно должен постичь науку войны, и я знаю, что участие в кампании, которой руководит мой отец, наиболее для него безопасно, потому что отец, несомненно, не меньше меня хочет, чтобы я оставалась на троне, а кроме того, воевать с французами легче, чем с дикими шотландцами. Есть и еще одно обстоятельство: у меня созрел тайный план, выполнение которого требует, чтобы Генрих оказался за пределами Англии.
— Отличная мысль, — наконец говорю я. — И у тебя будут самые лучшие доспехи, самый выносливый конь и самая нарядная гвардия!
— А вот Перси говорит, что лучше бы нам сначала усмирить шотландцев, а уж потом воевать с Францией!
— В союзничестве с тремя королями ты должен победить Францию! Это будет громкая война, такая, какую все запомнят. Шотландцы подождут, худшее, чего от них можно ждать, — это разбойный набег. И если они пойдут с севера, когда ты будешь во Франции, даже я смогу справиться с командованием экспедицией, которая их усмирит.
— Ты?!
— Отчего ж нет? Разве мы с тобой не король и королева, вступившие на трон в расцвете сил? Кто станет это отрицать?
— Никто… Да, ты права. Решено! Я покорю Францию, а ты защитишь нас от шотландцев.
— Так и будет, — обещаю я. Именно этого я и хотела.
Весна 1513 года