— Волки? У вас есть волки? Хотел бы я поохотиться на волков! А медведи у вас есть?
— Да, в горах.
— Ох, как было бы здорово завалить медведя! А на волков вы ходите пешими, как на кабана?
— Нет, верхом. Они такие быстрые, что нужны самые лучшие гончие, чтобы загнать их. Это ужасная охота.
— А мне бы понравилось, — сказал он. — Мне как раз нравится такое. Все говорят, я очень смелый как раз вот в таких вещах.
— Я в этом совершенно уверена, — улыбнулась Каталина.
Тут выступил вперед и поклонился красивый молодой человек лет двадцати пяти.
— О, это Эдуард Стаффорд, герцог Бэкингем, — торопливо произнес Гарри. — Могу я его представить?
Каталина протянула руку, и молодой человек снова склонился перед ней. Его умное лицо освещала теплая улыбка.
— Мы приветствуем вас на вашей земле, — на безупречном кастильском наречии сказал он. — Я надеюсь, путешествие вас не утомляет? Я могу быть чем-то полезен?
— Все превосходно устроено, благодарю вас, — ответила Каталина, вспыхнув от удовольствия, что слышит родную речь. — И люди, которые встречают нас на всем пути нашего следования, очень добры ко мне.
— Посмотри, вот твоя новая лошадь! — вмешался Гарри, потому что как раз сейчас грум подвел к ним красивую черную кобылу. — Ну, тебе, конечно же, к прекрасным лошадям не привыкать! У вас там как, предпочитают берберских коней?
— Моя матушка настаивала на их использовании в кавалерии.
— О! — выдохнул он. — Это потому, что они быстрые?
— Потому что их можно выучить в боевых коней. — Она подошла к лошади и погладила ей морду.
Мягким языком та облизала ей ладошку, нежно закусила кончики пальцев.
— Как боевых? — не отставал Гарри.
— У сарацин есть кони, которые бьются наравне с хозяевами, и берберских можно выучить так же. Они встают на дыбы и передними копытами обрушиваются на пешего воина, а еще умеют отбиваться, лягаться задними ногами тоже. А у турок водятся кони, которые могут поднять с земли саблю и подать ее всаднику. Матушка говорит, одна добрая лошадь в битве стоит десяти воинов.
— Ах, как бы мне хотелось такого коня… — мечтательно сказал принц Гарри. — Интересно, будет он у меня когда-нибудь? — И помолчал, но она не схватила наживку. — Вот если бы мне кто-нибудь его подарил, я бы его объездил, — прозрачно намекнул он. — Ну, скажем, на мой день рождения или, еще лучше, на будущей неделе, потому что ведь это не я женюсь и мне не полагается никаких подарков… Потому что я не у дел и чувствую себя брошенным, никому не нужным…
— Ну, посмотрим, — сказала Каталина, которой случалось наблюдать, как ее собственный брат добивался своего именно таким методом.
— Надо, чтобы меня научили верховой езде по всем правилам, — продолжал он. — Отец дал слово, что, хотя я обещан Церкви, мне позволят участвовать в скачках. Однако миледи, мать короля, говорит, мне нельзя биться на турнирах. И это, знаешь ли, просто нечестно! Они должны мне это позволить! Будь у меня настоящий конь, уверен, я всех бы победил!
— Не сомневаюсь, — сказала она.
— Ну что, поедем? — предложил Гарри, догадавшись, что берберский конь ему пока что не светит.
— Увы, скакать верхом я сейчас не могу. Надо сначала распаковать мою амазонку.
— А в чем ты есть — разве нельзя? — спросил он, немного подумав.
Каталина рассмеялась:
— Нет, в бархате и шелке нельзя.
— А-а-а… Так, может, ты тогда поедешь в своем паланкине? Только это, наверно, ужасно медленно?
— Да, именно так. Мне положено ехать в паланкине, — сказала она. — С опущенными занавесками. Не думаю, что даже твой батюшка одобрит, если я стану скакать по стране с подвернутой юбкой.
— О чем речь, конечно же принцесса не может ехать верхом, — заявил герцог Бэкингем. — Я же тебе говорил.