– Ты только посмотри, как она привязалась к нашему малышу, – одобрительно сказала мужу Алиса. – Если бы Господь послал ей детей, какой замечательной матерью она была бы. До чего же несправедливо, что она никогда не понянчит своего ребенка.
– Да, – равнодушно согласился Уильям.
– Маленький Томас любит ее, – продолжала Алиса. – Только о ней и спрашивает. Она для него лучше всех нянек.
Мистер Хайд кивнул и заявил:
– Тогда наш ребенок – единственный человек во всей Англии, кто питает к ней симпатию.
Утром они пошли прогуляться вдоль реки. Дул прохладный ветерок, что было даже приятно, поскольку ближе к полудню июльское солнце снова начнет печь.
– У меня есть для тебя новости из Шотландии, – сказал Елизавете Роберт. – Самые лучшие из тех, что ты получала оттуда.
– Какие?.. – спросила она и сразу насторожилась.
Сесил утверждал, что никто не привозит в Лондон новости быстрее, чем его люди. Что же такое Роберт мог проведать раньше ее?
– У меня есть по паре слуг в Ньюкасле и Эдинбурге, – со своей всегдашней небрежностью продолжал Дадли. – Один из них прибыл сегодня на рассвете. Словом, Сесил убежден, что заставит французов принять наши условия. Его слуга сказал моему, что Уильям написал жене, чтобы ждала его домой к середине месяца. Если учесть, что Сесил любое дело доводит до конца, это значит… он близок к заключению мира с французами.
– Но почему советник не написал мне? – спросила Елизавета, захлестнутая волной зависти.
– Наверное, он хочет окончательно убедиться в успехе, чтобы не попасть впросак. Потом…
– Как Уильям мог сообщить об этом своей жене раньше, чем мне?
Любовник и будущий законный муж королевы улыбнулся и заявил:
– Дорогая Елизавета, не все мужчины столь верны тебе, как я. Но ведь новость замечательная! Я думал, ты обрадуешься.
– Ты полагаешь, что он уже заключил мирное соглашение?
– Либо очень близок к этому. Мой слуга считает, что к шестому числу договор с французами будет подписан и скреплен печатями.
– Через три дня? – воскликнула Елизавета. – Так скоро?
– А почему нет? После смерти Марии де Гиз ее слуги стали сговорчивее.
– Как по-твоему, чего ему удалось достичь? Сесил ни за что не согласится на меньшее, чем уход французов из Шотландии.
– Это само собой, – ответил Роберт. – Но ему нужно добиться и возвращения нам Кале.
Елизавета покачала головой.
– Французы считают его предметом самостоятельных переговоров. Так просто этот город они нам не вернут.
– А разве возвращение Кале не было одним из поставленных тобой условий?
– Было, – призналась она. – Но я не ждала, что французы его выполнят.
– Мы должны вернуть Кале, – упрямо повторил Роберт. – Я потерял брата в битве за Сен-Кантен, а возле стен Кале едва не расстался с жизнью. Канал, который вырыли и укрепили одни добропорядочные англичане, был красным от крови других. Кале – такой же английский город, как Лестер. Мы должны вернуть его.
– Роберт, послушай…
– Мы должны, – стоял на своем Дадли. – Если Сесил на переговорах даже не заикался о возвращении Кале, то он оказал нам медвежью услугу. Я ему обязательно об этом скажу. Все взаимосвязано. Если мы не получим назад Кале, то мир с Францией нельзя будет считать долгосрочным. Когда армия вернется из Шотландии, нам придется затевать новую войну, уже за возвращение Кале.
– Сесил знает, насколько важен нам этот порт, – неуверенно возразила Елизавета. – Но мы вряд ли начнем новую войну ради одного города.
– Он нам крайне необходим! – Роберт что есть силы хватил кулаком по каменной стене, тянущейся вдоль берега. – Наравне с Лейтским замком. Быть может, еще важнее. Как и твои леопарды. Мария Шотландская должна немедленно убрать их со своего герба. Вдобавок французам придется нам заплатить.