– В твоей спальне?
– В туалетной. Но, Роберт…
– Значит, первую часть ночи ты провела с ним, а затем пошла ко мне. Весь твой рассказ о болтливой Летиции Ноллис, которая никак не могла уснуть, оказался полнейшей ложью. Ты была с ним.
– Роберт, если ты думаешь…
– Я ничего не думаю, – резко возразил он. – Даже не представляю, как к этому относиться. Стоило мне ненадолго отлучиться, сразу появился Пикеринг. Теперь этот герцог Арранский. Ведь мы же любим друг друга и не стесняемся нашего чувства.
Елизавета опустилась на круглую скамью, окаймлявшую ствол могучего дуба. Роберт садиться не стал, а уперся в скамью носком сапога.
Она умоляюще поглядела на него и спросила:
– Я должна сказать тебе правду?
– Да. Но всю. Елизавета, со мной нельзя играть как с шутом.
– Это секрет.
Дадли заскрипел зубами и заявил:
– Видит Бог, если ты пообещала выйти за него замуж, то меня больше не увидишь.
– Ничего я ему не обещала! Слышишь? Ничего. Могла ли я это сделать? Ты же знаешь, как дорог мне и что мы значим друг для друга!
– Я знаю, что чувствую, когда обнимаю тебя, целую твои губы, кусаю тебя за шею, – с горечью сказал Роберт. – Но мне неведомы твои ощущения, когда ты приходишь ко мне после встречи с другим мужчиной, да еще и лжешь насчет того, почему задержалась.
– Вот как! – закричала Елизавета. – Я чувствую, что схожу с ума! Меня разрывают на части! Тебе, видимо, хочется загнать меня в угол! Я не вынесу всего этого!
– Чего именно? – Роберт отпрянул.
Елизавета вскочила со скамейки. Казалось, она готова вступить с ним в поединок.
– Я вынуждена играть собой как пешкой, – тяжело дыша, бросила ему Елизавета. – Королева, сама себя превратившая в пешку. Я должна задабривать испанцев, чтобы они не охладели к нам, пугать французов союзом с Испанией, убеждать герцога Арранского возвращаться в Шотландию и завоевывать трон. Мне нечем повлиять на них, нечего предложить, кроме… себя. И…
– Что?
– Я себе не принадлежу!
– Как это? – изумленно прошептал Роберт.
Елизавета, готовая разрыдаться, всхлипнула и сказала:
– Я принадлежу тебе сердцем и душой. Бог мне свидетель. Он знает, что я твоя, Роберт.
Он взял ее руки в свои, собрался обнять.
– Но…
– Но что? – с опаской спросил Роберт.
– Пойми, я вынуждена с ними играть. Они должны думать, что я жажду замужества. Мне приходится изображать женщину, уставшую от одиночества, готовую выйти за эрцгерцога Фердинанда или его братца Карла, туманить мозги герцогу Арранскому. Пусть надеется, что я стану его женой.
– А со мной что будет? – всполошился Роберт.
– С тобой?
– Да, со мной. Ты часами гуляешь и беседуешь с Пикерингом, и двор только и шепчется об этом. Потом они начинают обгладывать и обсасывать новость о твоей скорой свадьбе с эрцгерцогом.