Читать книгу «Сборник "Тюдоры". Компиляция. Книги 1-8» онлайн.
— Неужели она хотела бы смерти сэра Роберта? — спросила я, не желая верить услышанному.
— Эми не боится смерти, — снова вздохнула Лиззи Оддингселл. — Думаю, она даже жаждет смерти для них обоих. А как еще они могут освободиться друг от друга?
Весна 1558 года
Я ждала придворных новостей, но была вынуждена довольствоваться лишь слухами. В марте королева не родила. В апреле заговорили о том, что Мария вновь ошиблась и в ее чреве нет и не было никакого ребенка. Утром и вечером я приходила в маленькую часовню Филипсов, вставала на колени перед статуей Богоматери и молилась о благополучном разрешении королевы от бремени. Я не представляла, как она переживет вторую ложную беременность. Пусть она и была смелой женщиной; пожалуй, самой смелой из всех, кого я встречала. Но даже самая смелая женщина оробеет, когда ей нужно будет выйти из родильной комнаты ни с чем. Она могла ничего не говорить. Все слова скажут за нее и не пожалеют красноречия, чтобы поиздеваться и позлословить над второй десятимесячной беременностью, оказавшейся ложной. Это унизительно для каждой женщины, не говоря о королеве Англии, за беременностью которой следила вся Европа.
Все слухи о королеве дышали злобой. Утверждали, будто она нарочно корчила из себя беременную, чтобы вернуть к себе Филиппа. Люди, никогда и в глаза не видевшие Марию, говорили, что она заполучила младенца от другой женщины, и этот ребенок будет выдан за ее собственного. Я слышала эти перешептывания каждый день и даже не пыталась защищать королеву. Я знала Марию лучше, чем кто-либо. При всех ее недостатках эта женщина всегда была честна. Она бы не позволила себе солгать ни мужу, ни своему народу. Она была настроена творить богоугодные дела, и благо Англии всегда стояло у нее на первом месте. Да, она обожала Филиппа и была готова на все, только бы он находился рядом с нею. Но она бы ни за что не согрешила ни ради него, ни ради кого-то другого. Какой обман, если Бог видит все?
Дни становились все теплее. Я выводила Дэнни погулять. Он шел, крепко держась за мою руку. Я думала то о Дэниеле, то о королеве. Долгожданные роды так и не начинались. Наверное, ее Бог был злобным и мстительным божеством, если не желал отвечать на ее искренние молитвы и не посылал ей ребенка.
В середине апреля мне привезли короткое письмо от сэра Роберта.
В часовню я пошла вместе с Дэнни. Я хотела научить его хорошо ходить и потому не брала на руки. Но мне приходилось идти нагнувшись, чтобы его ручонки дотягивались до моих пальцев. Когда мы подошли к часовне, у меня болела спина. Я уселась там, где сидел сэр Роберт, а Дэнни оседлал ближайшую скамейку и затих. Год назад я бы не поверила, что буду сгибаться до боли в спине, только бы доставить удовольствие маленькому ребенку. Но когда я нашла служебник и мы покинули часовню, я вновь нагнулась, протянув ему руку. Пока мы находились в часовне, я молча молилась о невозможном. Я просила своего Бога, чтобы Он все-таки послал Марии ребенка и позволил ей испытать радость, какую сейчас испытывала я, — счастье заботиться о малыше, всю жизнь которого ты держишь в своих руках.
Дэнни был необычным ребенком. Это понимала даже я, почти ничего не знавшая о детях. Он напоминал дом с наглухо закрытыми ставнями и дверями. Он отгородился от внешнего мира. А внутри продолжалась другая, совершенно неведомая мне жизнь. Я находилась снаружи и стучалась, словно усталый путник. Я знала, что вообще могу не достучаться и не дождаться ответа, но я полна решимости взывать к нему и дальше.
Едва приехав в Ричмонд, я почувствовала: при дворе что-то произошло. Еще в конюшне я заметила перешептывающихся слуг. Все были взбудоражены, но пытались скрывать свои чувства. Я сочла за благо ни о чем не спрашивать — тем более что меня встретил конюх не из слуг сэра Роберта.
Я вышла из конюшни. Дэнни сидел у меня на руках и с любопытством вертел головой, разглядывая новое место. Мой путь лежал через сад к главному входу. В разных углах сада сгрудились придворные. И они тоже о чем-то возбужденно перешептывались. Мне стало страшно. Что, если очередной заговор Елизаветы удался и она арестовала королеву? Или запоздалые роды окончились смертью королевы? Я сразу вспомнила, как об этом говорили слуги в доме Филипсов.
Я искала знакомые лица и не находила. Спрашивать у первого встречного я не решалась, боясь услышать ответ. Поэтому я вошла во дворец, миновала несколько помещений, но ни в одном из них не увидела знакомых. И только в самом конце большого зала я заметила Уилла Соммерса. Он одиноко сидел на диванчике, совершенно равнодушный к сплетничающим придворным. Я подошла и осторожно тронула его за плечо.
Шут открыл глаза и сначала увидел Дэнни, а потом меня. Меня он не узнал.
— Извините, леди, но я сегодня не настроен шутить, — сказал Уилл, отворачиваясь. — Никогда еще мне не было столь паршиво.
— Уилл, это же я.
Звук моего голоса заставил шута вновь повернуться и приглядеться ко мне.
— Ханна? Шутиха Ханна? Исчезнувшая шутиха?
Я кивнула.
— Уилл, что происходит?
Зная Уилла, я ожидала, что он обязательно что-то скажет насчет моего платья и, уж конечно, спросит про малыша.
— Королева, — только и выдохнул шут.
— Что с ней? Неужели умерла?
Он покачал головой.
— Пока еще нет. Но боюсь, это лишь вопрос времени.
— Ребенок? — спросила я, и внутри меня все сжалось.
— История повторилась, — сказал Уилл. — Никакой беременности не было. И снова королева стала посмешищем Европы и мишенью для унижений.
Усадив Дэнни рядом с шутом, я протянула Уиллу обе руки. Он крепко сжал их.
— Она больна? — шепотом спросила я.
— Ее фрейлины говорят, что она как уселась на пол, так и не желает подниматься. Сидит, словно нищенка. Ханна, я сам не понимаю, как это могло случиться. Я не понимаю, почему это случилось. Я вспоминаю ее девочкой. Худенькая была, все время улыбалась. Мать ее так любила. Отец ее просто обожал и называл своей принцессой Уэльской. И вдруг… такой печальный конец. Чего же нам теперь ждать?
— А ты сам как думаешь? — спросила я со смешанным чувством страха и сострадания к королеве.