Ближайший ко мне всадник решил, что я спрашиваю, где найти их командира.
— Он впереди. Как всегда.
Я развернулась и бросилась обратно. Теперь я ничего не боялась. Я ухитрялась протискиваться между лошадиными боками и повторяла:
— Пропустите меня, сэр. Пропустите. Мне спешно нужно к Роберту Дадли.
Все это превратилось в подобие сна наяву. Крупные лошади и всадники в доспехах сливались воедино, превращаясь в кентавров. Металл их доспехов сверкал под неярким зимним солнцем. Лиц я не видела — их скрывали такие же сверкающие шлемы. Но ослепительнее всего солнце играло на измятых и продырявленных щитах. Некоторые всадники (наверное, те, кто помоложе) ударяли по щитам древками копий. Это была странная музыка, «цимбалы войны».
Я добежала до головы колонны и вновь увидела знамя со знакомым гербом. А рядом со знаменосцем…
— Мой господин! — во всю мощь легких заорала я.
Голова, скрытая шлемом, повернулась в мою сторону, но опущенное забрало мешало ему увидеть меня. Тогда я сорвала с головы шапку, тряхнула волосами и снова крикнула:
— Мой господин, это же я — шутиха Ханна!
Рука в кольчужной перчатке подняла забрало, однако и сейчас я не видела его глаз. Всадник остановил лошадь, покорно замершую под его властной рукой. Он наклонился в мою сторону. Я чувствовала его цепкий взгляд, такой же острый, как верхушка его шлема.
— Мисс Мальчик?
Это был его голос, голос моего господина, голос богочеловека. Металл шлема делал звук глуховатым, будто идущим из чрева, но это был его голос — знакомый и нежный. Даже беззаботный, словно мы встретились не в охваченном ужасами войны Кале, а на дворцовой лужайке, на летнем празднике, устроенном королем Эдуардом.
Лошадь остановилась. Я забралась на какой-то обломок, но это прибавило мне лишь несколько жалких дюймов.
— Мой господин, это я!
— Мисс Мальчик, какого черта тебя занесло в Кале?
— Я здесь живу, — ответила я, плача и смеясь от радости неожиданной встречи. — А как вы?
— Был освобожден, сражался, побеждал. Похоже, сегодня потерплю поражение. Слушай, а тебе не опасно быть в этой заварухе?
— Опасно, — призналась я. — Англичане сумеют удержать город?
Сэр Роберт стянул перчатку с правой руки, затем снял с пальца кольцо и бросил мне, ничуть не заботясь, поймаю я его или нет.
— Держи кольцо и со всех ног беги в гавань. Там стоит «Уиндфлайт». Это мой корабль. Покажешь им кольцо, тебя пропустят. Встретимся на борту, если нам придется уплывать отсюда. А сейчас не стой, беги на корабль. Мы будем атаковать французов.
— Форт Рисбан захвачен! — крикнула я, стараясь перекричать гул и грохот. — Теперь их пушки повернуты в сторону гавани. Они будут стрелять по вашему кораблю.
Роберт Дадли захохотал, словно смерть была для него всего лишь забавной шуткой.
— Мисс Мальчик, я вообще сомневаюсь, что уцелею в этом бою. Но тебе, быть может, судьба и улыбнется. Беги в гавань.
— Мой господин…
— Это приказ! — рявкнул он. — Беги!
Я громко вздохнула. Наверное, это кольцо сэр Роберт носил на мизинце. Мне оно подошло на средний палец. Я надела его поверх обручального кольца. Надо же, кольцо Дадли — у меня на пальце.
— Мой господин! Возвращайтесь живым! — крикнула я.
Рядом, заглушая все звуки, отчаянно ревел боевой рожок. Кавалерия сэра Роберта готовилась к атаке. Он опустил забрало, снова надел перчатку, взмахнул копьем, посылая мне прощальный привет, и развернул лошадь.
— Я — из рода Дадли! — крикнул сэр Роберт. — За Бога и королеву!
— За Бога и королеву! — подхватили его конники. — За Бога и королеву! Дадли! Дадли!