Читать книгу «Сборник "Тюдоры". Компиляция. Книги 1-8» онлайн.
Я еще никогда не ощущала в его улыбке столько теплоты.
— Мы будем жить так, как это устраивает нас. Я не стану подчиняться христианским законам, которые запрещают мне учиться. Я не стану исполнять еврейские законы, осложняющие мне жизнь. Я буду читать книги, где задаются вопросы: вращается ли Солнце вокруг Земли или Земля вокруг Солнца? Я не буду шарахаться от свинины, если свинью забили надлежащим образом и правильно приготовили ее мясо. Я не стану подчиняться никаким запретам, касающимся мышления или поступков, кроме тех, которые имеют смысл лично для меня.
— Ты говоришь про себя. А что делать мне? — спросила я, не представляя, куда нас заведет это вольнодумие.
— Знаешь, я вспоминаю свои прежние рассуждения и сам удивляюсь: как я мог предъявлять к тебе такие требования? Твои письма и то, что ты говорила при наших встречах, имеют смысл, только если считать тебя совершенно равноправной в нашем браке. Я пока не знаю, каков твой жизненный путь. Ты должна будешь найти его сама, и, я надеюсь, мы достигнем согласия. Мы с тобой будем жить по-новому, так, чтобы уважать наших родителей и их верования, но при этом оставаться самими собой, а не просто их послушными детьми.
Пока мы говорили, отец дипломатично отсел подальше, стараясь не прислушиваться к нашим словам. Через какое-то время он не слишком убедительно зевнул и сказал:
— Буду-ка я спать. Глаза совсем закрываются.
Он погладил меня по голове.
— Спокойной вам ночи. Как хорошо, что ты снова со мной, Ханна.
Затем он закутался в плащ и улегся прямо на холодной палубе.
Дэниел протянул ко мне руку.
— Ты, наверное, тоже озябла. Давай я тебя согрею.
Мне было не то что тепло, а даже жарко от его предыдущих слов, но я не стала возражать. Я легла с ним рядом, ощущая своим телом его мужское тело, до сих пор остававшееся для меня тайной. Дэниел нежно целовал мои стриженые волосы. Потом я услышала его шепот:
— Ханна, я так давно мечтал об этой минуте, что готов, словно девушка, плакать от желания.
Мне стало смешно.
— Дэниел, — прошептала я, привыкая к его имени, как привыкают к кушанью или вину.
Я повернулась к нему. Дэниел поцеловал меня в губы. Поцелуй был долгим. Я таяла. Мне казалось, что очень скоро у меня расплавятся все кости и я превращусь в медузу. Мы погружались в незнакомое мне, удивительное состояние. Говоря языком алхимиков, это был эликсир наслаждения. Дэниел накрыл нас плащом. Его рука нежно гладила мне спину, потом скользнула под камзол и дальше, под белье. Мне впервые ласкали грудь, шею, живот. Я потягивалась, словно довольная кошка, и шептала: «Дэниел». Его имя звучало приглашением. Будто два слепца, мы ощупывали друг друга. Мы чувствовали себя первопроходцами, знакомящимися с новыми землями. Мое любопытство нарастало. Я вела рукой по его груди, потом по животу. Рука сама собой скользнула ниже и вдруг натолкнулась, как на ствол дерева, на его твердый член. Я дотронулась до запретного места, и Дэниел застонал от желания.
Ночь была слишком длинной, а небо — слишком темным, чтобы стыдиться. Уже не помню, как мы стянули друг с друга панталоны и случилось то, что я не раз себе представляла. Реальность оказалась ярче и прекраснее моих фантазий. Мы начали, затаив дыхание, и вскоре достигли настоящего экстаза. Я не раз видела флиртующих придворных, я испытывала дрожь от прикосновения сэра Роберта, но даже не предполагала, насколько прекрасным может быть слияние мужчины и женщины. Устав от ласк, мы задремали, но через час проснулись, переполненные желанием, и все повторилось.
Между канатами левого борта появилась светлая полоска. У нас оставалось желание, но уже не было сил, и мы провалились в сон.
Меня разбудил утренний холод. Я торопливо оделась, вспомнив, что здесь в любую минуту могут появиться матросы и догадаться, чем мы занимались. Впереди темнела полоска суши. Я стала вглядываться, но ничего не видела. Затем, когда корабль подошел ближе, в хмуром утреннем пространстве появились очертания крепости, охранявшей вход в гавань.
— Это форт Рисбан, — пояснил Дэниел.
Он стоял у меня за спиной, и я с наслаждением оперлась о его теплую грудь.
— А гавань видишь? — спросил он.
Я поднялась на цыпочки, прижалась к нему поплотнее и невольно захихикала, чувствуя, как в нем сразу же пробудилось желание.
— Где? — вполне невинным тоном спросила я.
Дэниел слегка отодвинулся.
— А ты, оказывается, кокетка, — заявил он. — Смотри лучше. Мы бросим якорь в главной гавани. Оттуда начинаются каналы. Они огибают весь город. Так что Кале имеет не только крепостные стены, но еще и рвы.
Корабль медленно входил в гавань. Я стояла у борта и не столько всматривалась в город, сколько пыталась его почувствовать. Это свойственно нашему народу, которому не раз приходилось заново начинать жизнь в новых местах. Теперь то же предстояло и мне. Вскоре я привыкну к очертаниям красных черепичных крыш, слегка возвышавшихся над городскими стенами. Я привыкну ходить к булочнику, на рынок, в другие места. Первые запахи мне, конечно же, подарила гавань. Пахло так, как пахнет в гавани, куда постоянно заходят и откуда отплывают корабли. Я узнала давнишний, въевшийся запах рыбы, тяжелый и не больно-то приятный запах сохнущих сетей, веселый запах свежих опилок и бодрящий соленый привкус ветра. Вскоре мой плащ пропитается запахами Кале, и я к ним настолько привыкну, что перестану замечать. Я не знала, когда мы переберемся в Геную, а пока моей новой родиной (очередной родиной) станет Кале. Пройдет совсем немного времени, и я перестану мысленно спрашивать, лучше или хуже чувствует себя сегодня королева Мария. Меня уже не будет заботить, как там принцесса Елизавета, смирилась ли она с необходимостью подчиняться естественному ходу событий. Встречая рассвет, я забуду, как жадно ловит солнечные лучи сэр Роберт, прильнув к узенькому окошку своей комнаты-тюрьмы. Все эти мысли, всю прежнюю любовь и верность я оставлю позади и радостно погружусь в свою новую жизнь. Я покинула двор, сбежала от королевы, бросила Елизавету и даже человека, которого искренне обожала, — Роберта Дадли. Теперь я буду жить для своего отца и своего мужа и научусь ощущать себя частью семьи Дэниела, а свекровь и трех золовок — своей родней.
— Нас пришла встречать моя мать, — сообщил Дэниел.
Мне нравилось ощущать затылком его теплое дыхание. Я прижалась к нему спиной и сразу же почувствовала, как его член упирается мне в ягодицы. Мы вновь желали друг друга, но сейчас вокруг нас было светло и людно, а на пристани стояла мать Дэниела. Вскоре и я увидела ее. В отличие от моего щуплого отца, миссис Карпентер была женщиной дородной, чем-то похожей на Кэт Эшли. Подобно Кэт, она стояла, сложив руки на широкой груди, и пристально оглядывала палубу подошедшего корабля, словно хотела убедиться, что ее сумасбродная будущая невестка на сей раз подчинилась своему будущему мужу.
Заметив Дэниела, миссис Карпентер приветственно взмахнула рукой. Я тоже помахала ей. Издали мне было не разглядеть ее лица, но я и так представляла, что на нем написано.