за нашего сойдешь
Танцор повременил и, не дождавшись реакции, сказал:
— И вот еще одно произведение, тоже ничего:
Ты погиб за эту пыль, за эту грязь,
называл их родной землей.
Так хотел не за так пропасть,
как-нибудь взойти над собой
не звездой — куда уж, думал ты —
а хотя бы ростком ржи
приподняться поперек пустоты,
чтоб увидеть, где даль и как жизнь.
Ты погиб за это всё, за этих нас
быстрой смертью, обогнавшей боль.
Так хотел не за так пропасть,
как-нибудь взойти над собой.
— Ну? — сказал Фреза.
— Извините? — не понял Танцор.
— Дальше-то что?
— Ничего, товарищ командарм.
— Это хорошие стихи?
— Не могу знать!
— Кто их сочинил?
— Внештатный корреспондент газеты, танкист, кавалер ордена Черной Молнии, позывной Трак.
— Это плохие стихи. Заумь и пораженчество. Про тоску какую-то. Какая еще тоска? И как можно родину называть грязью?
— Он не родину, а землю… тут имеется в виду, что простой парень из провинции, шахтер, или там тракторист, из поселка, где улицы некоторые без асфальта, пыльно там, а после дождя грязь… и все такое, а все равно это родина, и за нее жизнь можно отдать… в принципе…
— Ну разве что в принципе… Может, он и неплохой поэт, неопытный только. Дайте стихи, я немного отредактирую… — прервал командарм. Он что-то быстро начеркал и начертал на листке, поданном писателем.
Танцор с изумлением прочитал поверх прежних текстов крупные красные буквы:
Ты патриот. И я патриот.
С нами Россия,
Бог и Народ.