Читать книгу «Саламандра (СИ)» онлайн.

Всякий раз, когда с клеткой равнялись солдаты, начинался один и тот же аттракцион. Солдаты довольно что-то свистели, при этом причмокивая и нахально подмигивая. Офицеры понимающе ухмылялись и презрительно сплевывали под ноги. Алекс каждый раз терялся, с чего бы к одному человеку столько внимания? Он что, командовал армией, которую разбили? Он посмотрел на свои руки более внимательно. Да нет, не похоже, чтобы этими руками поднимали хоть что-нибудь тяжелее ложки. Да и наряд совсем не подходил для боевых действий. А этот бубенчик в пупке вообще гнал мысли в строго определенном направлении. Тогда с чего бы такая всеобщая радость от его поимки?

Алекс, каждый раз слыша приближающийся топот очередной колонны, только поднимал ноги внутрь клетки и старался сидеть ровно. При этом старательно делая вид, что все происходящее не имеет к нему никакого отношения. Время от времени колонну догоняли работорговцы. Тогда все останавливались и начиналась торговля. После этого одна или две цепочки отделялись от общего потока и отправлялись в сторону.

Солнце палило нещадно и Алекс понял что уже, похоже, обгорел. Кожа у нового тела была тонкая и белоснежная, какая бывает только у рыжих. Прикрыться от солнца было совершенно нечем, и Алекс попытался прикрыться собственными волосами, распустив их как плащ по спине и плечам. Благо, они были густыми и длинными. Не то, что у современных девушек, Алекс только тяжело вздохнул, эх, милые мои, не видать мне вас больше…

Чуть позже Алекс снял с себя маленький топик и, намочив его водой, положил на голову. Если тельце такое чахлое и не привыкшее к нагрузкам, то как бы не получить солнечный удар на такой жаре. Алекс поймал себя на мысли, что думает о новом теле скорее как о девушке, которую надо оберегать, чем как о себе привычном. Как будто он к новому телу имел абсолютно условное отношение. Сознание отказывалось думать об этом худосочном недоразумении как о себе любимом.

Песок нагрелся и от пешей прогулки пришлось отказаться. От земли веяло жаром как от раскаленной сковородки. Поэтому Алекс сидел в клетке, свесив ножки, и от нечего делать пытался посчитать количество воинов, которые их обгоняли. Время от времени проходили колонны, как подозревал Алекс, тылового обеспечения. Такие же грузовые ящеры тащили корзины и большие котлы, иногда туши ящеров с белой шкуркой и нежной мордочкой. Похоже, поставка продовольствия была грамотно отлажена. А значит, такие походы были для них привычны.

Как правило, первым в таких колоннах шел цветной самец, и когда два самца равнялись друг с другом, то они начинали топорщить иглы на хвосте и воинственно щелкать на соперника клювом. Тогда погонщики начинали кричать на них и старались развести друг от друга как можно быстрее. Алекс умывался после каждой колонны и заново мочил топик на голове, и при этом пытался повторить звуки, которые издавали погонщики.

Воды до вечера не хватило. И Алекс стал переживать, дадут ли воду вечером, или придется ждать до утра? Но к счастью, как только ящеры опустили на горячий песок клетку, рядом оказался генерал, который молча кинул воду и лепешку и сразу умчался на своем громадном ящере к подходящей очередной колонне военных. Ящеров отстегнули и увели, а вокруг клетки стала собираться возбужденная толпа солдат. Они что-то радостно галдели и пересвистывались. Потом двое наиболее наглых, показали миниатюру как один трахает другого, при этом нижний жеманно складывал руки и говорил явным фальцетом. Все вокруг смеялись и тыкали в сторону Алекса пальцем.

Потом прилетел генерал и нарявкал на солдат. Он сразу нашел им занятия, кого отправили поить пленных, кого разводить костры и готовить еду. Когда вокруг клетки опять стало пусто, Алекс посмотрел на цепочки рабов. Хотя колонна и останавливалась несколько раз, но похоже, это было как капля в море. Люди выглядели уставшими и запыленными. Алекс им очень посочувствовал. Идти целый день по жаре, это наверное была настоящая пытка. Он ехал, прикрывшись как мог, и то устал от этой жары просто невыносимо.

Среди рабов раздались крики и плач. Солдаты отстегивали от цепей тех, кто был совершенно вымотан, и, предварительно убив, утаскивали в сторону загонов с ящерами. Алекс передернулся от ужаса и омерзения. Похоже, ездовые ящеры предпочитали мясо, и солдаты кормили их трупами тех, кто не мог двигаться дальше и задерживал колонну. Алекс отвернулся, смотреть на все это было просто невыносимо. Скудная еда рвалась наружу, но он постарался успокоиться и уговорить себя, что это все ненастоящее, а вроде как игра. Хотя от запаха крови внутри все просто сжималось от ужаса.

Совсем рядом послышался крик молодой женщины и где-то недалеко послышался шлепок. Алекс рефлекторно оглянулся. Недалеко от клетки лежал трупик полугодовалого ребенка. Сердце зашлось от боли. Хотя у него никогда не было своих детей, но он всегда с удовольствием играл с чужими. При этом, не забывая контролировать, чтобы очередная подружка нечаянно не забеременела. Но сейчас от вида этого маленького рыженького ребенка сердце просто свело от боли. Алекс опять отвернулся, но краем глаза заметил движение. Он резко развернулся и пристально посмотрел на ребенка. Точно, маленькая грудь слабо поднималась. Ребенок был жив!

Алекс не раздумывая потянулся за ним, но он лежал недостаточно близко. Он тогда попытался достать до него ногой, надо было затащить его к себе в клетку! Но пальцы только едва задели малыша. Алекс увидел, что его действия заметили солдаты и пошли в его сторону. Алекс тогда уперся руками в клетку и на пределе всех сил с трудом сдвинул ее с места. Солдаты растерянно остановились и, похоже, засмеялись. Алекс уперся ногами и всем телом еще раз и еще немного сдвинул клетку в сторону малыша.

Солдаты опять пошли к малышу с окровавленными ножами в руках, но Алекс изловчился и затащил его к себе раньше, чем они сообразили, что происходит. Когда они подошли к клетке, Алекс прижимал к себе ребенка и был готов защищать его как собственного. Ближайший солдат протянул руку внутрь клетки, желая вырвать малыша, но Алекс увернулся и цапнул негодяя изо всех сил зубами за запястье. Клетка была маленькая и прятаться в ней долго не получилось бы, но Алекс знал, что ребенка он так просто не отдаст.

Солдаты зашумели и, похоже, растерялись. На шум пришел генерал, посмотрев зло на Алекса, он что-то защелкал и протянул в клетку руку. Алекс прижал к себе малыша и так же зло ощерился. Он постарался зарычать и вообще выглядеть грозно. На лице генерала мелькнуло удивление, но вскоре оно сменилось брезгливой гримасой. Он что-то сказал солдатам и все вернулись к прежним занятиям.

Теперь Алекс более внимательно посмотрел на малыша. Он еле дышал и выглядел ужасно замученным. Алекс быстренько открыл флягу и стал бережно поить его изо рта. Вскоре ребенок стал дышать спокойнее и даже открыл усталые глазки. Алекс опять напоил малыша, а потом пожевал мякишек лепешки и точно так же скормил ее ребенку. Ребенок проглотил все и, похоже, заснул на его руках. А вот Алекс уснуть уже не мог. Он полночи прислушивался к его дыханию. И среди ночи, когда ребенок проснулся, напоил его еще раз. В этот раз ребенок был более активным. Алекс опять накормил его пожеванной лепешкой и удивился, вдруг оказавшись описанным. Как-то он совсем забыл, что маленькие дети писаются, и оказался неготовым к такому сюрпризу. Его общение с малышами никогда не занимало больше получаса игры.

Ребенок после этого благополучно заснул. И Алекс, покрутившись, тоже заснул тяжелым полусном, время от времени судорожно проверяя, чтобы ребенка не выхватили у него из рук. Проснулся он от того, что клетка поднялась над землей. Он проспал, когда ящеров запрягали, но малыш до сих пор был в его руках, и Алекс довольно улыбнулся. Первое что он увидел, когда открыл глаза, это были фляга с водой и лепешка хлеба.

Малыш тоже проснулся следом за ним, и Алекс попытался напоить его из фляги, но ребенок только захлебывался и начинал слабо хныкать. Поэтому Алекс быстро напился сам, а потом напоил ребенка. Точно так же, как и вчера, он накормил ребенка и поел сам. Теперь день был занят малышом. Алекс развлекал его, пока малыш бодрствовал, и проваливался в короткий сон вместе с ним. Так они и провели вместе день играя, кушая и время от времени засыпая. Казалось, даже жара не так докучала, или может Алекс стал привыкать к такому пеклу, но день прошел намного легче чем предыдущий.

Днем караван опять несколько раз останавливали работорговцы, и Алекс каждый раз прислушивался, не закричит ли опять та молодая женщина. Он даже не представлял, как сможет отдать ей ребенка. Но, похоже, сейчас малышу лучше находиться с ним. По крайней мере, сейчас он выглядел значительно лучше. Вечером, когда ящеров увели, Алекс увидел молодую женщину, которая судорожно сжав руки на груди, смотрела в его сторону. Алекс показал ей малыша, который как раз заснул, и постарался ободряюще улыбнуться. Женщина заплакала, а ее за плечи обнял такой же молодой мужчина и что-то зашептал на ухо. При этом мужчина посмотрел на Алекса с такой ненавистью, что тот совершенно растерялся. И что он сделал не так?

Ночь прошла спокойнее. Алекс уже помнил, что малыш после еды и воды писается, и был к этому готов. Поэтому все прошло легче. Утром он проснулся от того, что на клетку упали очередная фляга и лепешка. Алекс переложил малыша на колени и потянулся всем телом. Неожиданно он заметил невдалеке маленькую девочку. Он, потянувшись, достал лепешку и рукой поманил ребенка к себе. Он отломил кусочек и протянул ребенку. Девочка доверчиво подошла ближе. В это время привели ящеров и Алекс, опасаясь, что ребенка потопчут, затащил ее к себе. Клетку подняли и малышка оказалась с ним. Алекс вытянул ноги и постарался устроить ребенка удобнее. Малышка сосредоточенно съела хлеб и попила из фляги, а потом свернулась клубочком и заснула на ногах Алекса.

В это время проснулся карапуз и Алекс занялся его кормежкой. После еды он пристроил ребенка на своем животе и, откинувшись на бок клетки, равнодушно наблюдал за проходящими войсками. На удивление, в этот раз ему никто не улюлюкал и не подмигивал с гаденькой ухмылочкой. Солдаты смотрели на него кто равнодушно, кто с неприязнью, но все замолкали, увидев в его клетке детей.

Днем Алекс пытался говорить с девочкой. Они познакомились, а потом девочка, перекусив еще раз и напившись воды, показывала пальцем на все, что попадалось ей на глаза, и что-то рассказывала. В этот раз Алекс понял, что приспосабливается к местной речи, по крайней мере, в речи ребенка он стал выхватывать отдельные слова. От нечего делать он повторял их следом, старательно запоминая и пытаясь повторять вслух. Речь была гортанная и отрывистая, похожая на корейский язык или немного на японский. Хотя на слух Алекса они были похожи.

День прошел достаточно плодотворно. К вечеру Алекс знал, как называются те или иные ящеры, и простые слова: вода, хлеб, рука, нога, мама, папа, камень, песок. Вечером, когда ящеров отстегнули, девочка убежала к родителям зажав в руке половинку вечерней лепешки. Ночь прошла спокойно, а вот утром девочка пришла еще с двумя детьми. Мальчиком и девочкой лет пяти-шести, похоже, погодками, братом и сестрой. Алекс поделился с ними утренней лепешкой и водой и помог устроиться внутри.

Вначале дети, поев, уснули. А потом когда солнце стало припекать они проснулись и, попив и пожевав по небольшому кусочку лепешки, стали разговаривать. Алекс тщательно повторял за ними слова. По всей видимости, не все получалось, дети смеялись, когда слышали, как Алекс коверкает слова, но несмотря на это, словарный запас Алекса стал пополняться значительно быстрее. Чтобы занять детей, он научил их играть в простые игры, которые не раз выручали его, когда надо было удержать ребенка на месте. Они хлопали в ладоши, баловались, щекотали друг друга и много смеялись. Все же дети всегда остаются детьми. При этом Алекс старался запоминать новые слова и их значение.

Вечером Алекс угостил новых друзей вечерней лепешкой и водой и опять отпустил к родителям. На следующее утро детей было семеро, не считая карапуза на коленях. Но лепешка была все равно одна. Дети смотрели на него голодными глазами, и Алекс постарался поделить ее честно на всех, оставив себе только небольшой кусочек для карапуза. Покормив ребенка, Алекс понял, что каким бы ни было маленьким новое тельце, но кушать надо и ему. Когда мимо проезжал генерал, Алекс постарался привлечь к себе его внимание и попросил хлеба, но генерал только хмыкнул и что-то презрительно проскрежетал. Дети от этих слов испуганно сбились в комочек. Алекс дернулся к детям, стараясь их успокоить. Когда генерал уехал на достаточное расстояние, он показал ему вслед язык. Дети слабо улыбнулись.

Ящеров запрягли, и клетка опять закачалась в воздухе. Алекс постарался отвлечь детей разговором и нехитрыми играми. Новенькие были очень уставшими и запыленными, они умудрились заснуть, просто свесив вниз ноги и положив друг на друга замученные мордашки. Генерал, проезжая мимо, притормозил однажды посмотреть, что происходит, но Алекс не решился у него попросить даже воды.

Во время одной остановки пронзительно закричала женщина, дети в клетке всполошились и испуганно посмотрели на Алекса. Тот попытался понять, что происходит. Оказывается, работорговцы уводят маму карапуза и та плачет, прощаясь с малышом. Алекс попросил старшего ребенка отнести ребенка к матери. Все сразу заулыбались и загалдели. Старшая девочка прижала к себе карапуза и помчалась на голос обезумевшей от горя женщины. Вскоре крики прекратились, а улыбающаяся девочка вернулась и сказала, что все в порядке.

Руки без привычной тяжести казались легкими и бесполезными. Алекс опять занялся изучением языка и играми с детьми. Он уже понимал некоторые слова и мог составить простейшие предложения. И вскоре еще один день подошел к концу. Алекс поделил вечером лепешку и отпустил детей. Они юрко выскользнули из клетки и рванули в разные стороны, жалобно зовя родителей. Алекс пожалел, что он не может так же просочиться сквозь прутья клетки.

На следующий день новых приятелей не появилось, и Алекс опять поделил лепешку на несколько равных кусочков. Хорошо, что хотя бы воды хватало на день. В этот день ушли еще пара новых знакомых Алекса, он только успел подарить им на память по тоненькому браслету, которые так и болтались на щиколотках. На следующий день в самом начале ушла та малышка, которая первая учила Алекса словам. Она зажала в ручке браслетик и помчалась навстречу голосу матери. К вечеру в клетке Алекса осталось всего двое малышей.

Они были с Алексом еще два дня, и когда на третий день они расставались, Алекс чуть не расплакался, так не хотелось оставаться одному. Он отдал им на память последние браслеты и долго смотрел вслед уходящей колонне рабов. На сердце было очень грустно. Генерал подъехал и что-то сказал, но Алекс понял только пару слов — дом, дорога. Остальные слова были совершенно непонятны, и Алекс только тяжело вздохнул и пожал плечами. Генерала, похоже, устроил такой ответ, и он умчался дальше по своим важным делам.

Еще через день пейзаж стал меняться, пустыня сменилась степью с чахлой травой и мелкими кустарниками. Солнце перестало жарить днем, а по ночам стало прохладнее. Вскоре продали последних рабов, и колонна стала двигаться значительно быстрее. Теперь уже их не обгоняли войска, теперь они двигались вместе со всеми. Потом стали появляться фермы. Небольшие огороды и низкорослые деревья. А еще целые стада белых и каких-то непривычно мясистых ящеров, которые паслись как овцы, сбившись в небольшие группки и под присмотром пастухов.

С каждым днем земля становилась все плодородней, деревья выше, а поля все больше и больше. Алекс уже бросил считать дни, проведенные в дороге. Дни тянулись мучительно долго, с ним никто не хотел говорить, а подслушанные слова не имели смысла. Каждая деревня была больше предыдущей, и каждый раз выходило все больше и больше народу поглазеть на него, сидящего в клетке.