Читать книгу «Саламандра (СИ)» онлайн.
Вот так, за размышлениями, Алекс и уснул, и, причем, так крепко, что даже не проснулся, когда утром дверь в его комнату открылась и в нее вошла сладкая парочка — Пушан и Гаури.
— Шанди сказал, что Качшени значительно лучше, — проворковал Гаури и потряс Алекса за плечо, — вставай, не притворяйся, Шанди нам рассказал, что ты уже ходишь по комнате. И вообще уже совершенно здоров!
Алекс приоткрыл глаза и изобразил ужасную слабость. Он жалобно стонал и пытался приподняться на дрожащих от слабости руках. Пушан тем временем обнаружил нетронутую миску с подгорелой кашей у него на столе и ужасно разозлился. Он рявкнул на Шанди и, тыкнув ему миску под нос, потребовал объяснений, что это такое. Гаури сразу принял сторону мужа и набросился на помощника с обвинениями, что тот плохо смотрит за хозяйским имуществом. Пока Шанди открывал и закрывал рот, Гаури дал ему ложку и потребовал, чтобы тот сам съел кашу, которой пытался накормить «личного раба моего обожаемого мужа»!
Алекс через ресницы чуть приоткрытых глаз с удовольствием наблюдал, как Шанди давится сухой и подгоревшей кашей. Он «такую вкуснятину» наверное, никогда в жизни не ел. От такого вида прямо жить захотелось. Поэтому он сел более уверенно, хотя всем своим видом попытался показать, что от голода еле соображает. По всей видимости, у него это получилось, потому что Пушан смотрел на него с явной жалостью. А вот Гаури неприкрыто злился, хорошо, что его злость в этот раз была обращена на Шанди, у которого уже слезы из глаз брызгали, пока он давился кашей.
— Делай что хочешь, — Гаури тыкнул его пальцем под ребра, — корми его чем хочешь, но к вечеру он должен быть на ногах, хорошо расчесан и замени ему уже эту ветошь на свежую одежду. И запомни, — Гаури еще раз ткнул Шанди твердым пальцем, — если по твоему недосмотру раб моего любимого мужа умрет, то я отправлю тебя на арену как вора, в жертву богам!
После этого Гаури крепко подхватил Пушана за руку и потянул на выход, нежно воркуя, что им следует поторопиться, а то они опоздают к началу финальных скачек. Пушан сразу позабыл о рыжике и рванул к двери, как будто в доме начался пожар. Шуша попытался зло просверлить взглядом Алекса, но тот только горестно вздохнул.
— Меня надо беречь, — Алекс постарался глядеть на Шушу с сочувствием, — я маленький и слабый, и кормить меня надо вкусно и часто, а то умру… а тебя ящерам скормят, живьем. — Алекс не хотел дразнить змею, но позлорадствовать все равно хотелось. — Ты когда-нибудь видел ящера близко? Они такие большие и зубатые, и от них пахнет тухлятиной и смертью. Но ты не успеешь испугаться, когда ящер откусит тебе вначале голову, а потом начнет разрывать твое тело на кусочки. Я уже видел на арене, как ящеры убивают людей. Просто ужас! — Алекс легко встал с кровати и спокойно вышел из комнаты, под конец кивнув растерянному Шуше, — не забудь вазу захватить, моему здоровью может повредить такой запах.
Алекс напрямую отправился к столу на кухне и уселся с самым независимым видом, а Шанди принялся хлопотать вокруг него, как над любимым родственником. Он сразу поставил перед ним тарелку с мясом и мягким сыром и пару теплых лепешек. Все это сопровождалось графином с вкусным соком и несколькими местными яблоками. Алекс все с удовольствием умял, совершенно игнорируя недовольное бурчание Шуши. Под конец рыжик благодарно кивнул поварихе и, прихватив яблоки с собой, отправился в свою комнату за шахматами, чтобы потом поиграть в тишине.
Там его и нашел Рарх. Он хотел передать другу, что вчера его брат неожиданно выиграл скачку, и сразу же подарил призового ящера наследнику. Поэтому Пушану не удалось его проигнорировать, и сегодня вечером они договорились встретиться во дворце императора. Алекс только кивнул головой, он уже и сам понял, что его судьба решится сегодня вечером.
После сытного обеда Шанди принес рыжику новую одежку, которая была все тем же полотенчиком с дыркой для головы, только новой и побелее. Но рыжик уже привык к такой одежке и привычно быстро обмотал бедра длинным полотнищем и закрепил его пояском. После этого к нему подошли несколько пожилых женщин, которые раньше всегда сидели с Чокой, и, достав несколько гребней и замысловатых палочек, принялись приводить в порядок шевелюру Алекса.
Они долго расчесывали его волосы, а потом при помощи палочек стали разделять их на пряди и свивать в локоны по местной моде. Они делали все это неторопливо, при этом не забывали рассказывать Алексу и друг другу свежие новости и сплетни. Но стоило только Алексу спросить о Чоке, как все дружно замолчали и, тяжко повздыхав, наконец сообщили, что старая кормилица отправилась в храм Матери-Ящерицы, доживать свое отпущенное время в тишине храма. Алекс только с грустью задумался, увидит ли он ее хоть когда-нибудь?
Его расчесывали очень долго, пока, наконец, не достали плошку с каким-то маслом и не расчесали окончательно с ним локоны. И только после этого отпустили с миром. У Алекса уже спина затекла от сиденья на скамейке. Волосы теперь не закрывали спину как плащ, а были похожи на кукольный парик. Завитушки и тугие локоны, расчесанные волосок к волоску, теперь напоминали деревянную стружку и неприятно перекатывались по зудящей спине.
Зато когда он вышел во двор, то все рабы, оставшиеся дома, восхищенно рассматривали его, как будто увидели впервые. Кухонные рабы и повариха побросали свои плошки и уставились на рыжика, как на чудо. Общее мнение выразил Рарх. Он вышел из мастерской, в которой сидел со своим учеником, и восхищенно свистнул.
— Ты действительно похож на солнышко. Ну, просто чудо, какой красавчик, просто глаз не отвести!
— Что мне толку с моей красоты? — вздохнул рыжик, — был бы маленьким и неприметным, сидел бы дома с родителями и был бы счастлив…
— Не грусти, — Рарх подошел ближе и заглянул в расстроенные глаза друга, — такова воля богов, чтобы ты прошел этот путь, принося в этот мир красоту. Каждый человек рождается для чего-то. Ты рожден, чтобы радовать взор своей красотой.
Алекс только вздохнул и ушел в свою комнату. К нему прибежал Шуша и попытался его еще раз покормить, но рыжику кусок в горло не лез. Руки мелко дрожали от переживаний перед грядущими переменами и на месте не сиделось. Хотелось побегать, сделать что-нибудь, чтобы успокоиться, но вместо этого Алекс сел в позу лотоса и попытался успокоиться и найти гармонию в себе самом. Истрепанные нервы плохие помощники, когда в жизни грядут перемены. Шанди время от времени шипел рядом, но беспокоить не решился, и вскоре Алекс действительно успокоился и даже попытался улыбнуться, глядя в недовольное лицо Шуши.
Он был совершенно безмятежен, когда вечером Шуша застегнул поводок на его ошейнике и потянул во двор. Алекс только успел надеть деревянные гэта, чтобы в этот раз не испачкать на улице ноги. И спокойно пошел за Шушей, который вел его во дворец в окружении двух десятков вооруженных воинов. Алекс вначале не понимал, зачем столько охраны, а потом увидел возле дворца нескольких воинов с рыжими волосами. Они были одеты не в туники, как местные, а в шаровары и безрукавки. Именно в такой одежде лежали погибшие воины, там, на площади, в самом начале, когда Алекс только очнулся в этом мире.
Алекс сбился с шага, когда увидел, как алчно у них загорелись глаза. Как у голодных тигров при виде сочного мяса. Алекс замер на мгновенье, пытаясь понять по их глазам, что его ожидает в будущем, но Шуша резко дернул за поводок и рыжик упал на ступеньках. У рыжих воинов раздулись ноздри от ярости, но никто даже не протянул руку, чтобы помочь подняться. Шуша дернул поводок еще раз, и Алекс постарался быстрее подняться, чтобы идти дальше.
Они были на той самой парадной лестнице, к которой его когда-то в клетке привез генерал. Только тогда был день и толпа ликующих людей, а теперь надвигающаяся ночь, факелы в руках охраны и в закрепленных треногах у входа во дворец и суровые лица воинов. И вот опять Алекс поднимается по лестнице и опять может только догадываться о том, что ждет его впереди.
У входа возле стойки с факелами их встречали рабы, они стали показывать, куда следовать, и ненавязчиво поторапливали. Оказывается, все ждут именно его. Внутри было много празднично одетого народа: крупные мужчины в длинных тогах и с властными лицами, женщины с пышными прическами и в ярких платьях и, конечно же, младшие мужья, обвешанные золотом, с длинными косами и холодными оценивающими взглядами. Перед Шушей и Алексом все расступались и внимательно смотрели им вслед. У последней двери, прежде чем войти, Алекс услышал обрывок разговора:
— Я отдам его даром, если он назовет ваши имена и опознает своего брата без малейшей подсказки со стороны, — Наследник довольно улыбнулся. — Пусть ты и твои воины встанут в ряд, а Кача сам узнает брата. А если попробуете подсказывать, то я убью его на ваших глазах.
Рыжие воины встали плечом к плечу, как футболисты перед воротами, в которые забивают пенальти. Пушан зло ухмылялся, а в его глазах плескалась ярость, которую он, похоже, сдерживал из последних сил. Увидев рыжика в дверях, он подозвал его жестом. Шанди отщелкнул карабин поводка, прежде чем подтолкнуть рыжика к наследнику. Алекс остановился перед Пушаном и с вопросом посмотрел ему в глаза.
Наследник схватил его за плечо и резко дернул на себя. Рука у него была просто ледяная и слабо подрагивала. Пушан до боли сжал пальцы на его плече, а потом, слегка склонившись, велел:
— Я знаю, что слуги тебе уже рассказали, как зовут твоего брата, но сейчас я хочу, чтобы ты показал, кто именно из них твой брат. Покажешь верно — уйдешь вместе с ними, а если ошибешься, то тебя казнят прямо здесь. У тебя будет только одна попытка — а теперь иди!
Ледяные пальцы еще раз сжали его плечо, а потом Пушан резко развернул Алекса и подтолкнул к рыжим воинам. Алекс невольно сделал пару шагов вперед и оказался перед соплеменниками. Они были как на подбор, все рыжие, крепкие, с небольшими шрамиками на открытых руках, что выдавало в них опытных воинов. Алекс попытался по одежде определить их предводителя, но они были одеты почти одинаково. Они все смотрели на Алекса с ожиданием и с какой-то тоской в глазах, как будто увидели давно потерянного ребенка. Алекс только вздохнул.
— Простите меня. Семизубый и Мать-Ящерица забрали у меня память, я не помню ни что было, ни кто я такой. Если здесь есть мой брат, то пусть он простит меня за все те беды, которые я навлек на свой народ своим неразумным поведением.
Алекс сам не понял, как расплакался. Так ему стало жалко и рыжих воинов, которые смотрели на него с одинаковой болью, и себя. Похоже, его аналитический ум, которым он всегда гордился, впервые дал сбой.
— Качеши, — рыжий верзила выступил вперед и нежно прикоснулся к плечу Алекса, — а меня помнишь? Это ведь я…. Ты же любил меня и ради нашей любви отказал Наследнику. Ты помнишь меня?
Алекс услышал, как за его спиной злобно зашипели Наследник и генерал, но даже не обернулся на них. Он посмотрел с тоской на рыжего воина и покачал головой.