Читать книгу «Саламандра (СИ)» онлайн.

— Тут есть два варианта, — Лекс забрал из ладошки Ламиля цепочки и вручил ему кусочек лепешки, которую любопытный карапуз потянул в рот, — первый — смириться с тем, что тебе будут завидовать из-за красоты твоего мужа, то есть меня, — Лекс подвигал бровями и поиграл глазами, — или второй — взять себе некрасивого мужа, чтобы на него никто второй раз не смотрел, и тогда ты будешь спокоен.

— Ты решил со мной развестись? — насторожился Сканд.

— Я — нет, — Лекс перехватил служанку с подносом, полным жареного мяса, и стал набирать себе на тарелку вкуснопахнущие куски, потом поднял тарелку выше, чтобы Ламиль не засунул туда свой любопытный нос, — меня не заботит, что на тебя капают голодными слюнями большая часть младших, вне зависимости, замужем они или нет. Я верю в свою красоту и в твою верность, а вот ты своей ревностью показываешь, что ты не уверен. Вопрос только, в чем: в себе, как в мужчине, или в моей порядочности?

— Я уверен и в себе и в тебе… — Сканд задумался, а потом вздохнул, — но челюсть я ему все же сломаю, в дополнение к носу и выбитым зубам, потому что нечего здесь…

— Ой, отдай, плюнь! — Лекс стремительно сунул свою тарелку в руки Сканда и, схватив Ламиля, стал вытаскивать у него изо рта кусок лепешки, который тот отмусолил от большого куска и теперь пытался проглотить не жуя, — Ламиль, отдай! Он большой! — у Лекса получилось забрать кусок обмусоленной лепешки из беззубого рта, и теперь на него смотрели обиженные глазки малыша, — я сам покормлю тебя!

Лекс покрутил головой, куда бы кинуть кусок раскисшей лепешки, и наткнулся на голодный взгляд кормилицы, Лекс, не веря сам себе, протянул ей кусок, и она жадно схватила его с ладони и засунула в рот, как будто боялась, что лепешку могут отобрать.

— Кормилицы младших сыновей выбираются за красоту и кормить их надо сладким и фруктами, тогда младшие получают красоту и сладость с молоком кормилицы, — Кирель, оказывается, внимательно смотрел за происходящим, — так что не корми ее простой пищей, пусть ест фрукты.

— Это неправильно! — возмутился Лекс, — чтобы молоко было сытным и правильным, кормилица должна есть много и вкусно! А если она будет есть одни фрукты, то у ребенка будет животик болеть и он будет слабым!

— Сила — удел старших, — Кирель пожал плечами, — младшие должны быть красивыми и умными. А это значит, фрукты и мед!

— Ну, если вы мне поручили заботиться о Ламиле, то я буду кормить кормилицу так, как сам считаю правильным, — Лекс пожал плечами и дал кормилице кусок лепешки и кусочек мяса с тарелки, которую так и держал Сканд, — или забирайте ребенка и заботьтесь о нем сами.

— Ну уж нет! — усмехнулся Кирель, — у меня нет времени на малыша, и потом, это будет даже интересно, посмотреть, что получится в итоге. Чаречаши, — позвал Кирель, — ты не против, если Лекс будет кормить ребенка, как старшего?

— Нет, не против, — Чаречаши довольно улыбнулся, — раньше я всегда предпочитал худеньких младших, но теперь, глядя на совершенство своего брата, я понял, что когда младший может за себя постоять, это ужасно возбуждает. Моего прежнего младшего зарезали в гареме, и слуги не успели защитить малыша. Но если бы он был силен, как Лекс, то сейчас был бы жив. Я слышал, Сканд разрешает Лексу ездить верхом на ящере? Это очень сексуально — младший в седле твердой рукой управляет ящером! Хотел бы я на это посмотреть! Так что я совсем не против, если Лекс вырастит Ламиля, как свою копию!

— А кто убил прежнего младшего? — насторожился Кирель, — и куда смотрели слуги? У тебя во дворце настолько опасно?

— Это был кто-то из фаворитов, — сморщился Чаречаши, — не переживайте, я казнил весь прежний гарем со слугами и рабами. У меня все равно сейчас нет времени на любовные игры, надо поднимать город из руин. Я дождусь Ламиля, пришло время мне обзаводиться наследником, а без младшего это невозможно. И, наверное, будет хорошо, если он будет силен, как Лекс, тогда он сможет стать мне не только любимой игрушкой, но и помощником в делах. Шарпу можно только позавидовать, его прекрасный муж ему надежда и опора!

Кирель улыбнулся, услышав такую неприкрытую лесть, Шарп ревниво стиснул в объятиях свое сокровище. А Пушан прижал к себе надутого Гаури и что-то зашептал ему в ушко. Гаури просветлел лицом и горячо поцеловал мужа. Сканд тем временем пытался вырвать из пасти малыша очередной кусок лепешки. Ламиль отчаянно сопротивлялся и крутил головой, всем своим видом показывая, что уж этот кусок у него никто не вырвет. Лекс сразу включился в неравную схватку. Поскольку делать больно малышу категорически не хотелось, а на уговоры он не поддавался, то Лекс пошел на очередную хитрость, продемонстрировав Ламилю кусочек мяса. Он дал его понюхать, а потом с аппетитом стал жевать и постанывать, изображая, как ему вкусно. Он коварно предложил Ламилю следующий кусочек, а поскольку рот у того был занят большим куском размякшей в слюне лепешки, то карапузу ничего не оставалось как выплюнуть лепешку и вцепиться в руку Лекса, в которой был зажат шмат мяса. Но вырвать зажатый трофей не получилось, и после недолгого боя победила дружба. Лекс так и держал кусок в руке, а Ламиль его обсасывал и старательно прикусывал беззубыми деснами.

— Младшие не едят мяса! — с ужасом воскликнул кто-то по соседству.

— Да неужели? — отмахнулся рыжик, — им просто не дают жадные старшие, сами съедают вкуснятину, а младшим только сладкая водичка и достается! Молоко — это тоже мясо, только жидкое! Я не дам малышу проглотить, но почему бы ему не пососать аппетитный кусочек.

— Пососать — это очень полезный навык для младшего, — добавил Сканд, нахально выгнув брови. От удара по ребрам его спасло только то, что у Лекса руки были заняты ребенком, но он взглядом объяснил, что расплата не за горами.

В банкетном зале раздались смешки и весьма вольные высказывания о младших и их навыках. Лекс в очередной раз подивился этим аристократам, то говорят высокомерную нудятину с таким видом, будто они небожители, а то загнут такое, что на рынке сказать вслух порядочный человек постесняется, чтобы не получить по морде. Ламиль к этому времени уже утомился от войны и усилий, его глаза стали закрываться. Он упрямо держался за руку Лекса с куском мяса, но движения стали тихими и расслабленными. Лекс осторожно перехватил ребенка на локоть и прикрыл его ноги своей тогой, как одеялом. Ламиль попытался все еще настаивать на своем, но Лекс погладил его пальцем между сведённых бровок и по переносице. Глазки сразу закрылись и Ламиль тихо засопел, засыпая.

— Говорил, что не умеешь обращаться с детьми, — упрекнул Кирель, — а сам очень ловко управился. Молодец, продолжай так и дальше, и вырасти Ламиля достойным императорской семьи.

Обмусоленный огрызок мяса опять достался кормилице. Потом Сканд добавил ей гроздь винограда и еще душистую свежую лепешку.

— А где твой ребенок, милая? — Лекс дожевал последний кусок мяса с тарелки и поправил сползающего Ламиля.

— Я не знаю, где моя доченька, — опечалилась кормилица, — ее забрали сегодня утром и передали торговцу, чтобы продать на рынке.

— Э-э… — растерялся Лекс, он как-то забыл, что обозначает рабский ошейник на шее женщины, в доме Сканда это был скорее символ защиты хозяина, чем атрибут неволи. Девки выполняли домашнюю работу и, хотя и спали с воинами, но порой не стеснялись задирать их, как стая кумушек на завалинке. Местная сексуальная вольница не мешала людям создавать семьи. И хотя вольные граждане не горели желанием связываться с освобожденными рабынями, но еще один воин буквально на днях подходил к Тиро по поводу вольной для своей избранницы. Брак с бывшей рабыней был не так престижен, как с гражданкой империи, но Лекс и сам был бывшим рабом и, похоже, этот пример вдохновил других вояк в армии. И теперь, глядя на обреченное лицо матери, навсегда потерявшей свое дитя, он не смог остаться равнодушным.

— Кирель, я обещал, что в следующий раз, когда надумаю воевать с ящерами, вначале поставлю вас в известность, — Лекс дождался, чтобы Кирель отвлекся от разговора с очередным послом и заинтересованно посмотрел на нахаленка, — я хотел бы забрать вместе с кормилицей и ее ребенка. Если кормилица будет спокойна и счастлива, то и ее молоко будет полезнее для Ламиля. Его вкус не испортят горькие думы о пропавшем ребенке, и, кроме этого, ребенок будет заложником ее послушания, — Лекс помнил, что в этом мире добросердечность приравнивалась к слабости, и стоило выглядеть более суровым хозяином, — ей будет ради чего стараться, если ее ребенок будет напоминать, чего она может лишиться в случае неповиновения.

— У нее не хватит молока выкормить двоих. Для послушания есть розги и плеть, — удивился Кирель, — эта умрет — возьмешь другую. Не понимаю, зачем такие сложности? — Кирель поморщился, увидев, как упрямо Лекс надул губы, и махнул рукой кому-то из слуг, — ладно… хотя это и глупость, но пусть будет, как ты хочешь… распорядись найти того утреннего ребенка и доставить в дом Сканда, — а потом посмотрел недовольно на рыжика, — удовлетворен?

— Спасибо, папа! Я вас обожаю! — Лекс обворожительно улыбнулся и помахал ресничками.

— Ты обожаешь не меня, а то, что я потакаю твоим капризам. Но мне просто нравится смотреть на твою улыбку, — настроение Киреля от такого флирта опять поднялось, и он милостиво улыбнулся.

— Благодарю вас, господин! — кормилица поцеловала край тоги Лекса и посмотрела на него преданными глазами, — я все сделаю для вашей семьи и для Ламиля. Вы не найдете человека преданней меня!

Тем временем банкет двигался своим чередом. Служанки носили подносы с едой, актеры развлекали почтенную публику своими выступлениями. Все было чинно и благородно. Здравицы за императорскую семью и пожелания новорожденному. Гости вполголоса общались между собой, не забывая сплетничать о прекрасном и возмутительном рыжике и его брате. О Киреле, который неприкрыто потакает одному зятю и почти игнорирует второго. И особенно то, что младшего ребенка отдали на воспитание человеку, который никак не мог считаться образцом для подражания младшим. Он был слишком… слишком независим, слишком самонадеян, не стеснялся перечить старшим и высказывать свое мнение, а еще излишне красив, и это даже несмотря на то, что он уже мало походил на того младшего, что Сканд привез когда-то в подарок брату. Слишком уж резкие перемены в его судьбе происходили на глазах всего города: то жених, то раб, то любимец богов, то супруг Сканда…