Читать книгу «Саламандра (СИ)» онлайн.

— После разговора с монахом у тебя такой вид… — Сканд вдруг оказался рядом и приподнял лицо Лекса, пытаясь понять, что творится в его душе, — как будто тебя обидели и ты сдерживаешься, чтобы не расплакаться. Он тебя обидел?

— Нет, — Лекс вздохнул, — он просто сказал мне правду. А это не всегда приятно. Вернее сказать, как правило, это всегда неприятно. Это вроде, когда ты пируешь с гостями и считаешь, что все вокруг хорошо, и ты себя чувствуешь просто как бог, но тут тебя бьют мордой об стол и показывают, что кровавая юшка из твоего носа такого же цвета, как и у последнего из рабов. И не стоит забывать, что ты так же смертен, как и он.

— Он тебе угрожал? — Сканд нахмурился и задержал дыхание, ожидая ответа.

Лекс уже мысленно представил, как Сканд с ревом мчится догонять коварного монаха, чтобы наказать за угрозу, сдергивает с него капюшон и видит там Киреля, который как бы сидит запертый во дворце и под охраной отца. А Кирель завизжит, как девчонка, отшатнется в ужасе и схватится за свою рясу, как монахиня, которой пытаются заглянуть под юбку. От такой картинки настроение сразу поднялось и Лекс с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться.

Но Сканд все так же сурово сканировал его лицо, поэтому пришлось быстро выкручиваться.

— Нет, он не угрожал, а наоборот, напомнил мне об осторожности. Когда сильно задираешь нос, легко не заметить камешек под ногами и шлепнуться в пыль. Боги всегда уравновешивают все в жизни. Если нашел в пыли золотой, то не радуйся сильно, а то рискуешь, что у тебя срежут кошелек. А если под тобой вдруг сдох ящер на половине пути, не торопись проклинать богов, возможно, идя пешком, ты встретишь самого главного человека в своей жизни. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь…

— Ты говоришь, как оракул, — Сканд передал расстроенному рыжику булатный кинжал и легко подхватил его на руки. — Ладно, отнесу тебя спать, вот ты отдохнешь и утром опять будешь веселым и ласковым.

Лекс скомандовал, чтобы его отнесли в купальню, хотелось вместе с пылью смыть с себя и неприятный осадок после разговора. Неприятный холодок в груди только нарастал, но при обдумывании всех слов Киреля невольно пришлось согласиться с его аргументами. Все только упиралось в то, что рецепт стали — это не булат, он действительно был намного сложнее и по составу, и по ковке. И если говорить о настоящих боевых клинках, а не декоративных игрушках, которыми грешили все мастера в его мире, то технология изготовления усложнялась многократно. Просто как снежный ком… Лекс погрузился по горло в бассейн и задумался.

В этом мире холодного оружия клинки подразделялись в зависимости от того, кому принадлежали. Короткие и широкие у пехоты, больше похожие на тесаки. Меч для ближнего боя, когда нет места для замаха, но нужны сила и определенная заточка, чтобы проткнуть кожаный доспех и самого человека. У наездников на ящерах были легкие и длинные клинки, так, чтобы длины хватало для реза другого всадника, и при этом, чтобы вес клинка не нарушал баланс самого всадника. У мечников, которых выбирали, как элиту, за владение мечом, те самые мечи были, как правило, двуручниками, тяжелыми и длинными. Если учесть, что меч пехотинца весил килограмма два, то подкроватный двуручник Сканда весил не меньше пятнадцати килограммов*. Техника боя подразумевала прекрасную физическую форму и великолепное владение собственным телом. Одно только — помахать таким мечом размером с весло на протяжении боя было для многих молодых просто непосильной задачей. А уж суметь убить им такого же бойца, так вообще становилось задачей на грани фантастики.

Настоящий клинок стоило делать из многослойной, сваренной из нескольких видов, стали. Насколько Александр Яворский помнил похвальбу некоторых оружейников, режущая грань должна быть из наиболее прочной стали, внешняя обкладка из той, что подвергалась наименьшей коррозии, а внутрь клинка, как начинку в слоеный пирожок, вставляли даже булат, чтобы сделать клинок легче и гибче. Хотя многие считали это авантюрой, поскольку в случае ремонта такой клинок, не зная секрета «начинки», можно было попросту уничтожить.

А еще была дамасская сталь, прекрасная и эффективная во многих отношениях, к ней можно было приварить режущую кромку, и тем самым сделать меч более смертоносным. Голова начинала пухнуть от переизбытка информации и количества возможных вариантов. Кроме этого, сам Александр никогда особо не увлекался ковкой. Он был знаком скорее с азами кузнечного дела, хотя, по предыдущей профессии, и будучи докой в своей профессии, он невольно узнавал много о стальных сплавах и добавках, но он никогда не предполагал, что ему потребуется выковать меч… Ему в этом не хватало элементарной практики…

— Ты решил отрастить себе жабры? — Сканд вырвал его из тяжелых размышлений, — что тебя беспокоит?

— Меня беспокоит приезд брата, — честно сознался Лекс, — меня пугает, что он везет с собой жрецов. Воле богов тяжело противопоставить что-либо. Не хотелось бы начинать выяснения, чьи боги более сильны и могущественны.

И тут Лексу пришла интересная идея. Зачем воевать со жрецами, когда можно прикрыться волей богов, как щитом? Настроение сразу поднялось с критической отметки, и стоящий рядом Сканд сразу настроил на игривый лад. Лекс прижался к мужу, давая ему ощутить собственный возбужденный член, у Сканда насмешливо изогнулись брови, но он при этом сделал суровое лицо, и со вздохом подхватил рыжика под попу, вытаскивая из домашней купальни.

— Тебя порой очень тяжело понять. Но я рад, что ты уже успокоился.

— Когда ты рядом, то я знаю, ради кого я буду воевать со всем миром, — Лекс ущипнул мужа за соски и прикусил за шею, обхватывая его ногами.

— В этой битве ты будешь не один. Можешь рассчитывать на меня, мастер, — Сканд усмехнулся, представив рыжика с двуручным мечом.

Сканд разложил уставшего рыжика на кровати и принялся его неторопливо ласкать. Тиро ему очень красочно рассказал, как Лекс потерял сознание от усталости у горна и он не собирался долго его мучить, но как можно отказать в ласке такому томному рыжику, который едва дышал и сладко растягивал губы в ожидании удовольствия. Он уже знал все его потаенные местечки и то, как доставить ему наслаждение. У него были очень чувствительные внутренние стороны бедер, Сканд долго ласкал их, гладил промежность и яички, не касаясь члена. Лекс молчал, время от времени коротко вздыхая от этой неторопливой ласки.

Рыжик протянул дрожащую руку, погладил по щеке своё чудо. Сканд, закрыв глаза, поймал его пальцы губами, поцеловал, забрал в горячий влажный рот, наслаждаясь его сладостью. Лекс притянул его ближе, завоевав рот, заставляя его самого двинуться внутрь. Сканд, подхватив его под плечи, словно в душу входил, убийственно медленно и нежно, внутри от этой нежности будто цветы раскрывались. Лекса опять вело от этой близости, от этой силы чужого тела и полнейшего контроля над ним. Лекс прекрасно понимал, что стоит ему отстраниться и сказать «хватит», Сканд не будет настаивать и остановится, поставив его желание превыше собственного. И от понимания этого наслаждение становилось более полным и более желанным. Лекс наконец отпустил контроль над происходящим и бросился в омут чувственного наслаждения.

Сканд бережно и неторопливо отлюбил своего рыжика, а когда тот забился под ним, пачкая себя серебристыми каплями семени, отпустил себя и с довольным стоном улегся рядом. Лекс сразу уснул от переизбытка впечатлений за сегодняшний день, а Сканд довольно принюхался к запахам в их спальне. Пахло просто замечательно. Пахло семьей. Его собственной семьей, и он был готов бороться за нее со всем миром в прямом смысле этого слова.

Он сегодня вдруг неожиданно понял, что тот монах был на самом деле Кирелем. Он наблюдал за ним, когда Лекс нарезал с меча стружку, и заметил, как монах утратил на минуту контроль. Плечи развернулись, и осанка стала совершенно узнаваемой. Сомнений не было. Первосвященник сам лично пришел поговорить с Лексом, когда ему потребовалось посекретничать с ним. От этого в душе все перевернулось. Сканд точно знал, что Шарп не стал бы тайно выпускать мужа из закрытой комнаты, не одного и не под личиной простого монаха. А это значит, что Кирель имеет выход помимо официального. И то, как Лекс разговаривал с ним, доверительно сидя у его ног, как ученик возле наставника или ребенок возле родителя, доказывало, что для рыжика такое появление не редкость.

Он уже расспросил Тиро и узнал, что Лекс пошел за монахом, как только тот явился к ним в дом. О чем таком важном могли разговаривать эти двое, что Кирель забросил теплую комнату и, рискуя собой, пошел в город без охраны? Ведь было бы проще, если бы они пришли во дворец и Лекс переговорил с Кирелем через закрытую дверь. Хотя, тогда все бы во дворце знали об этом, но какие у них двоих могут быть секреты? О чем таком важном они могли договариваться, чтобы никто не знал даже о факте их тайного разговора? И почему Лекс после этого был, как будто его ударили, и что пришло ему в голову, что он вдруг из вредины опять расцвел лукавой улыбкой? И что это за странная фраза, что он будет воевать за него? Разве воевать — это задача не его, Сканда?

Сканд вздохнул пару раз и подумал, что Лекс совсем не похож на обычного младшего. Обычно младшие заглядывали в рот своим мужьям и все их мысли крутились вокруг того, чтобы предугадать желания старшего. А вот с Лексом все наоборот, это ему приходится думать наперед, предугадывая, куда тот может вляпаться в очередной раз и как из этого выбраться. Бежать домой и прикидывать в уме, что именно сотворил неугомонный сегодня. А потом представил: вот он приходит домой, а здесь Лекс скромно сидит в уголочке и вышивает цветочки на какой-то тряпочке… Мило улыбается и лопочет, как он скучал… И никаких ехидных словечек, требушетов, скачек на ящерах, прыжков на арену и выдерганных нервов? Нет, он бы на такого рыжика второй раз и не посмотрел, и спал бы в казарме, там веселее… так что получается? Лекс хорош именно тем, что похож на него самого? Со всеми его хищными взглядами и попытками командовать? Рядом с ним хочется быть еще сильнее, чтобы ловить его восхищенные взгляды и понимать, что им гордятся, осознавая, какой он.

Сканд вжал в себя рыжика и довольно засопел, какой он все же счастливчик, у него самый лучший младший во всей империи. И ему очень повезло, что рыжик доверился именно ему, а не умному Пушану, или не выбрал стать вторым младшим у императорской четы. Тогда он смог бы видеть его только на торжественных мероприятиях, не смея даже подойти ближе, или он смог бы стать мужем Теланири, тот ведь все-таки король, и влюбленный без памяти. Лекс умный и смог бы крутить им, как хотел, но он предпочел остаться с ним, Скандом, хотя он просто военный и императором никогда не станет… Лекс заворочался во сне, и Сканд уложил его на себя. Было очень приятно чувствовать его вес на себе, как доказательство, что он на самом деле есть, а еще рыжик дергал руками во сне и иногда лягался, похоже, его сны такие же бурные, как и дни. Сканд погладил мужа по спине и прикрыл покрывалом, пусть ему приснится что-нибудь хорошее…

Сканд так глубоко заснул, что даже не проснулся, когда Лекс выбрался из спальни, но когда он услышал, что Лекс кричит во дворе, то сам не понял, как вылетел из окна, голый, но с мечом… Рыжий гад танцевал у кузни, размахивая мечом, и при этом орал так, как будто ему яйца прищемили. Сканд перевел дух и огляделся. Рядом стоял Тиро с тесаком для рубки мяса и ученики Лекса, вооруженные кто чем. С другой стороны двора замерли вооруженные воины, которые хоть и были вооружены тем, что под руку подвернулось, но горели желанием наказать нарушителя утреннего покоя. Сканд злобно рыкнул, разгоняя толпу недовольных, а сам пошел разобраться, почему рыжик так довольно вытанцовывает.

— У меня получилось! — Лекс исполнил нечто вроде лезгинки и опять издал победный клич краснокожих, — у меня получилось! Я молодец!

— Ты у меня сейчас по заднице получишь, молодец, — Сканд не торопясь направился к рыжику, — переполошил всех в доме, ну хотя бы покажи, из-за чего так радуешься.

— А чего это ты голый по двору разгуливаешь? — Лекс уставился на Сканда и покраснел, как нецелованная девица, — прикройся, бесстыжий!

— Чем? Мечом что ли? — Сканд довольно ощерился, — нечего было орать! Хвастайся давай, что там у тебя получилось!

— Нет, не покажу! — Лекс спрятал клинок за спину, — ты этот меч увидишь, когда он совсем готов будет.