Читать книгу «Саламандра (СИ)» онлайн.
Пушану понравились новые, «тайные» цифры и он начал сам писать стилом, пытаясь выводить их так же быстро и ровно, как и Лекс. Кроме этого, он записал что-то вроде таблицы умножения, его очень увлекла идея умножения, это была совершенная революция в математике в этом мире. Лекс, коварно улыбнувшись, обратил внимание наследника на ноль. Ноль — это удивительная цифра, как начало координат, не только обозначает начало следующего десятка, но и является началом любых чисел, как начало математики. А потом нарисовал линию с началом в ноле и делением на десятки.
Линейная алгебра была прекрасна в своей наглядности и гармоничной простоте. Она легко объясняла многие математические задачи, и даже умножение становилось простым и наглядным действием. Когда Пушан с восхищением уставился на рыжика, тот коварно поинтересовался, хочет ли тот узнать тайное знание, доступное только избранным? Наследник от восторга забыл, как дышать, и его зрачок расширился, как в преддверии оргазма. Похоже, тайные знания его возбуждали так же сильно, как и секс. Лекс довольно улыбнулся своим мыслям, продлил линию от ноля в обратную сторону и объяснил про числа с отрицательным знаком.
Сразу же возник скорее философский спор, как считать такие числа, как долговые обязательства или векторное движение. Тиро принес угольки, Лекс откинул карты со стола и они с Пушаном принялись увлеченно тыкать пальцами в расчерченный на столе линейный график. Плюс и минус как мерило жизни. Прибыль и долг. Сила и противодействие. Расстояние и длина.
У Пушана от удовольствия горели глаза, он выглядел взъерошенным и очень довольным. Новое знание пришлось ему по вкусу, так же, как и новые цифры, они действительно были проще в написании и легче в прочтении. Умножение было удивительной находкой, которое обещало облегчить расчеты, особенно при исчислении большого количества одинаковых чисел. Например, расчет оплаты воинам. Теперь не надо было рассчитывать монотонным сложением, теперь, зная количество воинов и величину выплаты, можно было сразу получить необходимую сумму, которую требовалось выдать из казны. Это было похоже на чудо!
Лекс посмотрел на расслабленного Пушана и, между прочим, спросил:
— А Гаури не рассказывал, что случилось с парнем, который говорил «Во-от»? — Лекс прикинул возможные варианты, по всему выходило, что парень был англоговорящим. «Во-от» — это, скорее всего, было «What». Парень пытался разобраться, что происходит и куда он попал, а, не зная языка, сделать это было затруднительно. Он, наверное, пытался договориться на языке цифр, как универсальном языке, но только цифры у каждого народа, как и буквы, свои собственные…
— Его признали одержимым злыми духами, — Пушан пожал плечами и провел пальцем по линии с отрезками обозначающие числа, — его забили камнями, а тело утопили в болоте. У нас бы такого выставили в Колизее против ящеров, и пусть бы боги сами рассудили, насколько он ценен для них.
— Уже утро, — Сканд зевнул, — я собираюсь проспать до вечера. Тиро, подай и мне каши, не хочу ложиться спать голодным.
— Я, пожалуй, пойду домой, — Пушан еще раз кинул взгляд на рисунок углем на столешнице и, довольно улыбнувшись, поправил тогу. После этого подхватил пару дощечек с расчетами и, наконец, вышел из комнаты.
— Если бы тебя признали одержимым, то я вышел бы на арену вместе с тобой, — Сканд развернул рыжика к себе лицом и провел пальцем по скуле мужа, требовательно заглянув в глаза, — мне все равно, одержимый или избранный. Ты мой, и я бы вышел на арену вместе с тобой. Если Гаури посмеет на тебя еще хотя бы криво посмотреть, то я его удавлю, как змею. Или Киреля на него натравлю, напрасно они считают, что я, кроме меча, ничего в своей жизни не видел. Если мне неинтересны склоки в сенате, то это совсем не значит, что я ничего в этом не понимаю. Я не позволю обидеть тебя никому. Ты не можешь быть злом, потому что мне с тобой счастье.
Сканд притянул к себе мужа и уткнулся носом ему в шею. Лекс, не ожидавший такого признания, обнял здоровяка за крепкую шею и запутался пальцами в волосах. Сканд вздохнул ему в шею и замер, наслаждаясь нехитрой лаской. Тиро заглянул в комнату, увидел обнявшихся супругов, оставил пару тарелок с кашей и мясом и начал недовольно бурчать, что день уже начинается, работы полно, а от хозяев опять толка не будет.
— Тиро, не нуди, — Лекс мягко выпутался из объятий и вручил ложку Сканду, — ну, чем мы можем помочь? Слугами командовать? Так вы с Тарой справляетесь с этим лучше нас. И, кроме этого, сегодня половина подселенных гостей будет собираться и съезжать в гости к родственникам. Не будем мешать людям с переездом. Пладий, насколько я понял, остался ночевать с женой и утром собирается возвращаться в старый город. Передашь им всем наши наилучшие пожелания, а мы отправляемся спать.
Сканд довольно хмыкнул, стянул кусок мяса из тарелки Лекса и провокационно улыбнулся. Похоже, у неутомимого амбала были свои мысли на тему, чем он займется в спальне, но Лекс сурово посмотрел на мужа и погрозил ему пальцем.
— Я сказал, спать! Столько дней без отдыха — это неправильно! Надо отдыхать! И пожалуйста, Тиро, поставь у наших дверей и окна охрану. Я хочу спокойно спать, не переживая, что к нам в комнату ворвутся невоспитанные дети и будут шуметь!
— Да, — Сканд довольно мурлыкнул, — в прошлый раз дети не давали нам насладиться сладким. Кто бы мне сказал раньше, что Сахарочек такой стеснительный.
— А еще ревнивый! — Лекс отодвинул тарелку и зевнул, — я отправляюсь спать и надеюсь, что ты ко мне присоединишься.
— Конечно, присоединюсь, — Сканд облизнулся, — всем своим организмом присоединюсь… раза два-три… только Тиро скажу пару слов и сразу прибегу к тебе, Сахарочек. Иди в кроватку…
Лекс еще раз погрозил мужу пальцем и отправился в спальню, снимая по пути драгоценности. Наконец-то можно расслабиться. Дома все уже проснулись и занялись насущными делами. Тара гоняла рабов, которые таскали мебель из атриума в кладовую. Мальчишки носили воду на кухню, надо было перемыть гору посуды, девушки, переодевшись из праздничных платьев в повседневные наряды, душераздирающе зевали, но все равно торопились на кухню, чтобы приготовить всем рабам и работникам еды. Начинался новый день, все было просто и понятно.
И только Сканд с Тиро сидели в кабинете и не знали, что делать. Сканд рассказал другу и наставнику о том, что произошло после пира, и все те слова, что сказал Гаури. Сканд горячился и сжимал кулаки, если бы Гаури был просто аристократом, то он мог бы скрутить ему глупую голову, а потом выплатить виру** старшему мужу, или привлечь его к суду за клевету, и тогда его казнили бы по решению суда, или сообщить в храм, что нашелся преступник, который смеет сомневаться в решении богов и оспаривает мнение Первосвященника. Тогда старший муж сам бы по-тихому придушил младшего, чтобы не навлечь на весь род неудовольствие богов или власть имущих. Но Гаури был младшим мужем брата, и о том, что в семье возникли разногласия, никому посторонним знать не следовало. Всегда найдутся ушлые сенаторы, которые решатся вбить клин между братьями и попытаться расшатать семью императора, в надежде сменить правящую династию.
— Пушан любит своего младшего, — Сканд сжимал и разжимал кулаки, представляя, как сладко бы хрустнула тощая шейка Гаури в его руках, — и, кроме этого, у них династический брак. Не хотелось бы портить отношения с соседями. Но и спустить так просто поклеп на своего мужа я не могу. Если Гаури все так просто сойдет с рук, то он попробует еще раз обвинить Лекса.
— Сообщи Кирелю, — Тиро заложил руки за пояс, — он знает, как укорачивать языки. Хорошо, что все было сказано без лишних свидетелей. Если бы Гаури заявил такое во время пира при свидетелях, то замолчать подобное не удалось бы. И неважно, правда или ложь, но слухи бы расползлись по городу, и все бы закончилось, скорее всего, дуэлью на арене. Пушан вышел бы, защищая младшего, на арену, а поскольку у вас с Лексом равный брак, то Лексу пришлось бы выйти против Пушана самому. Пушан, скажем честно, против воина долго бы не простоял, но Лекс совсем не владеет мечом. И даже если бы он и убил Пушана, то его казнили бы за убийство Наследника. Ты же знаешь, Пушан — неприкосновенный человек в империи. Тебе тоже нельзя убивать Пушана, ты просто генерал, а он наследник. Не понимаю, зачем вообще Гаури затеял все это. Он что, решил стать вдовцом?
— Нет, — Сканд почесал голову, — он рассчитывал, что я испугаюсь и усомнюсь в Лексе. Его доказательства спорны. Если бы я усомнился в муже, то Гаури потребовал бы вызвать жрецов из своего города, те подтвердили бы его слова и приплели бы еще чего-нибудь сверху. И не важно, что в итоге Лекса бы признали невиновным, но ты же знаешь, что стоит только бросить тень на человека, и он уже никогда не отмоется. В нем всегда будут сомневаться и рано или поздно, но человек окажется на арене Колизея. Хотя Лекс уже был там, и неоднократно, но стоит ли испытывать судьбу? А главное, из-за чего? Из-за завистливого языка…
— Пушан не дурак, доверься брату, — Тиро вздохнул, — он сможет разобраться с мужем. Любит он его или нет, но себя он любит больше, поверь мне. Пушан — ушлый политик, он, может, и повелся на его сладкие поцелуйчики, но он понимает, что Кирель так просто не отдаст Лекса. Лекс ему нравится как человек, он ему интересен и, кроме этого, от него империи явная польза. Требушеты только одни чего стоят? А еще краны, которые строит Рарх в горном монастыре, а еще ролики те, помнишь? А стекла? И если ему нанесут вред, то Кирель отомстит обидчику. Тихо и неприметно. Змея в одежде или яд в бокале, Кирель знает, как это делается. Гаури рискует заснуть и не проснуться, или споткнуться на улице и неудачно сломать себе шею.
— Ты предлагаешь мне, как ребенку, нажаловаться родителю, что его любимую игрушку пытается сломать плохой мальчик? Ты же меня знаешь… я скорее дам в глаз обидчику, чем открою рот, чтобы пожаловаться. Да я и слов-то таких не знаю… Меня обижают? Меня?! Это смешно, Тиро… Разве меня можно обидеть?
— Тебе пора повзрослеть, мальчик мой. Ты не ребенок, чтобы махать кулаками, — Тиро поймал руки Сканда и, разжав его кулаки, прижал его руки к столу, — против сплетни и перешёптывания за спиной меч бессилен. Можно убить зачинщиков, но завистники есть у всех и Лексу всегда будут завидовать. Что можно противопоставить шепоту? Против слова может быть только слово. Давай сыграем на опережение. Гаури решил действовать в лоб и проиграл. Он перепугался, но когда я его вынес из этой комнаты, то он оказался в сознании и очень резво умчался домой, приготовиться к встрече с мужем. Скорее всего, Пушан его накажет и запретит болтать лишнее, но что нельзя делать в открытую, то можно делать тишком… Когда он помирится с мужем, то придумает, как еще насолить рыжику.
Сделаем ход первыми. Что хорошо против слухов? Только другие слухи. Напомним людям, что с тех пор как появился Лекс, войска побеждают без потерь и все, кто помогает Саламандре, остается в выигрыше. Было два похода, и оба удачные. О последней добыче в столице уже слагают легенды, сундуки с добычей возили два дня и ночь. Якобы морские боги наградили Избранного любимца, и все потирают руки и строят планы, как будут тратить выплаты по последней войне. В городе много военных и ветеранов, их семьи будут целовать следы Лекса за сохраненные жизни их сыновей, мужей и отцов. А женщины, которые относили яйца в храм? Они вырвут языки любому, кто посмеет сказать, что Лекс плохой человек. Надо просто напомнить об этом людям. После этого, если наушники*** Гаури решат хотя бы чихнуть в спину Лекса, то их затопчут на улице и утопят в клозете.
— И как же это сделать? — Сканд ухмыльнулся, глядя на сосредоточенного Тиро.
— Схожу я, пожалуй, сегодня на базар сам. Там столько интересного можно услышать и столько людей интересных встретить, — Тиро довольно ухмыльнулся и подмигнул Сканду, — а потом зайду в таверну «Сломанный меч», давно я не встречался с приятелями. Стоит, пожалуй, выпить пивка в дружной компании…
— И то, правда, — Сканд поднялся из-за стола и хлопнул друга и старого наставника по спине, — сходи, развейся. А то с этим пиром, наверное, и отдохнуть не получалось.
— Ты тоже пойди, отдохни, — Тиро мягко улыбнулся хозяину дома, генералу, которого он высмотрел с зеленых соплей и любил как собственного сына, — послушай мужа, отправляйся спать. Ты сделал все, что мог, а теперь позволь другим позаботиться о тебе и твоем муже. Поверь, в городе много народу, которые желают вам обоим только самого лучшего.