Слегка очухавшись, я обнаружила себя в объятиях Саши, автомат был в руках у Антуана, а Роже протягивал мне небольшую фляжку. Безо всякой задней мысли я схватила её и сделала большой глоток… Ептыть!!! Не знаю, чего он туда набодяжил, но несколько секунд я отчётливо чувствовала, что у меня глаза стали, как у улитки — на кончиках тонких рожек…
«Адская смесь» основательно прочистила мне мозги, и я смогла прохрипеть:
— А где второй?
Поняв по интонации мой вопрос, Роже обменялся парой слов с Антуаном, тот вернул мне автомат, и они пошли по следу гиены.
— Саш, как думаешь, второго она тоже порвала? Мы же только один крик слышали.
Саша пожал плечами.
— Один, но такая «крошка» может прикончить человека так, что тот и пикнуть не успеет.
Тут моё внимание привлекла местная птичка, сделавшая круг над поляной, явно нацеливаясь на гиену. Наблюдая за её полётом, я скользнула взглядом по «морковному» дереву (вроде того, на которое лазил Роже, только заметно поменьше), росшему метрах в ста от нас…
— Эй! — заорала я. — Роже! Антуан! Вот он! На дереве!
01 число 08 месяца 24 года, 19 часов 40 минут. На подлёте к Порто-Франко. Алехандро Бланко
Вдали уже показалось тёмное пятно Порто-Франко, и до посадки осталось минут двадцать.
Тогда охота закончилась сложной процедурой снятия молодого итальянца с дерева. Так как он ни на какие призывы и увещевания не реагировал (а возможно, и не мог слезть из-за судорог), Роже пришлось пригнать свою машину, затащить на дерево трос, потом перерезать у самой земли бензопилой тот ствол, на котором сидел горе-охотник, и с помощью лебёдки осторожно опустить его на землю.
Потом Роже и Антуану пришлось заниматься его гигиеной. К счастью, у Роже нашлись старые штаны, в которых тот ремонтировал машину.
Собрав и завернув в брезент то, что осталось от старшего итальянца, мы положили его останки в джип, загрузили на «ИФу» туши гиен и отправились обратно.
Дальше был тяжёлый разговор с братом погибшего. Я ни бум-бум по-итальянски, но, судя по интонациям, хозяин фермы наговорил Роже много лишнего. Мда-а-а…
Когда мы вернулись в гостиницу, Рэгги действительно учинила мне «египетскую ночь»…
На следующий день мы проснулись около двадцати и по обоюдному согласию заказали поесть в номер. Рэгги не хотела демонстрировать свою весьма характерную походку, а у меня конкретно побаливала натруженная «боеголовка»…
Устроив себе ещё один выходной, дабы прийти в себя от могучего эксцесса, четвёртого мы вылетели в Порто-Франко, потом нам выпал рейс на Форт-Рейган, и вот вчера мы попали в Веймар.
Договорившись с заказчиками о времени обратного вылета и зацепив у диспетчера ещё пару пассажиров, мы поймали попутку с местными лётчиками и поехали в город. На почте Рэгги раскошелилась на симку и позвонила по номеру, который ей скинула в письме Лялька.
Через полчаса мы подходили к симпатичному двухэтажному дому из жёлтого и голубого кирпича.
Я нажал на бронзовую кнопку звонка, и буквально через десять секунд Лялька повисла на шее у Рогнеды, обчмокала её, затем аккуратно поцеловала в щёку меня и пригласила в дом.
Мы прошли в здоровенный холл, и она усадила нас на обитый кожей диван в футуристическом стиле, а сама уселась на небольшую софу напротив нас. Меня это удивило, но первой же фразой она всё разъяснила.
— Ребят, вы извините что я так села, — она поколупала пальцем обивку софы, — у Рэгги очень забористые духи, — она улыбнулась слегка смущённой и счастливой улыбкой, — а у меня того… токсикоз.
Рэгги восторженно завизжала, да так, что у меня чуть не вынесло барабанную перепонку!
— Лялька!!! Твоя беременная!
— Ага! — физиономия Ляльки светилась. — Уже два здешних месяца! Доктор говорит, что скоро перестанет.
— Что перестанет?! — голос Рэгги стал испуганным.
— Тошнить перестанет.
— А-а-а…
Рогнеда убежала в ванную комнату, чтобы смыть, насколько возможно, свои духи, а Лялька обратилась ко мне: