Первый шут. Сомневаюсь.
Второй шут. Как же так?
Первый шут. А так. Есть бог или нет — это одному богу известно. Пока он сам к нам не явится и не скажет, что его нет, до тех пор я буду сомневаться.
Второй шут. В чем сомневаться?
Первый шут. В том, что он есть.
Второй шут. Раз ты сомневаешься в том, что он есть, значит, по-твоему, его нет?
Первый шут. Ясно, что нет.
Второй шут. Как это нет? Куда же он девался?
Первый шут. Куда девался. Бог — он всемогущий, куда захотел, туда и девался.
Второй шут. Это верно, конечно. Давай по этому случаю выпьем за христианскую веру.
Первый шут. Пожалуйста.
Второй шут. Тогда сходи в трактир за косушкой.
Первый шут. Пожалуйста. (Не двигается с места).
Второй шут. Чего же ты дожидаешься? Почему ты стоишь?
Первый шут. Пить или не пить — вот в чем вопрос.
Второй шут. Какой же тут вопрос? Ясно, что пить.
Первый шут. Разве я отказываюсь пить? Пить я буду. Я только хочу сначала немного посомневаться.
Второй шут. Если дело идет о выпивке, в чем же тут сомневаться?
Первый шут. Как — в чем? Хватит нам одной бутылки или не хватит? Вот в чем вопрос.
Второй шут. Конечно, хватит.
Первый шут. Хватит?
Второй шут. Да.
Первый шут. Одной бутылки?
Второй шут. Одной бутылки.
Первый шут. Сомневаюсь. (Уходит).
Входят Гамлет и Горацио.
Второй шут (поет).
Гамлет. Неужели этот молодец не чувствует, чем он занят, что поет, роя могилу?
Горацио. Привычка превратила для него это занятие в самое простое дело.
Гамлет. Так всегда: рука, которая мало трудится, всего чувствительнее.