Читать книгу «Легион» онлайн.

– Это еще зачем? – спросил вслух Леха, посмотрев сначала на вождя скифов, а затем скользнув взглядом по бородатым лицам его знатных родственников, но ответа не получил.

И тогда – а что прикажете делать? – вытащил свой кинжал, который тоже с недавних пор носил на поясе, и резанул по руке. Потекло сразу. Леха всегда отличался полнокровием. Дав быстрой алой струйке стечь в чашу с вином, он вернул ту Иллуру.

Вождь принял чашу осторожно, даже с каким-то почтением. Поднял вверх, словно приветствуя сидевшего напротив Леху и, немного взболтав, отпил пару глотков. Посидел не двигаясь. Даже закрыл глаза, словно только что принял яд, а не просто глотнул вина. В юрте стояла полная тишина, лишь было слышно, как на краю стойбища глухо заржал конь. Тогда Иллур снова открыл глаза и протянул чашу Лехе.

«Что я, вампир, что ли, кровушку человеческую пить?» – подумал с неприязнью Леха, но за несколько месяцев, проведенных в стане скифов, он уже научился их понимать и знал, что Иллур никогда ничего не делает зря. Значит, надо соответствовать.

Тогда он зажмурился и тоже отпил немного. Кровь, перемешанная с вином, почти не ощущалась, а вино попалось превосходное. Он глотнул еще. Хорошо, что вовремя остановился и половину все же оставил. Когда расцветший в улыбке Иллур получил чашу обратно, она тотчас пошла по кругу, и всем сидевшим в юрте воинам досталось по чуть-чуть. «И на кой черт нужно это совместное распитие крови? – недоумевал Леха. – Лучше бы вина побольше принесли».

Но все оказалось не так просто. Едва последний из присутствовавших скифов опростал чашу и вернул ее хозяину, Иллур оскалил свои желтые зубы и сказал:

– Теперь, мы с тобой кровные родственники, Аллэксэй.

– Вот те раз, – удивился Леха, – значит, это мы с тобой так породнились. Как вампиры, хлебнув крови. Ну, вы, даете. Е-мое.

Иллур кивнул, хотя и не все понял. Но он уже привык, что спасший ему жизнь иноземный воин Аллэксэй произносит много незнакомых и ненужных слов на своем языке. Хотя уже давно вполне сносно мог изъясняться на скифском или просто жестами. Жесты понимали все воины.

– Да, Аллэксэй. И все это видели, – Иллур обвел широким жестом сидящих у стен юрты бородатых степняков. – Они наши свидетели и тоже кровные родственники. Теперь никто из них не бросит тебя в беде и поможет в бою, если придется плохо. Но и ты для них сделаешь то же самое.

Потрясенный от такого количества новых родственников, Леха все же выдавил из себя:

– Сделаю, не боись. За мной не заржавеет. Леха Ларин еще никого не подводил.

Иллур довольно кивнул, несмотря на то, что в разговоре наотрез отказывался называть его Лехой. Это имя напоминало ему, как выяснилось, какого-то местного демона. Поэтому вождь и все прочие воины из его рода называли морпеха только Аллэксэй, что ужасно огорчало Ларина, очень любившего свое короткое имя. А произносимое нараспев «Алл-лэк-сэй» напоминало ему говор южных рыночных товарищей из прошлой жизни, оставшейся неведомо где.

Поначалу морпех часто вспоминал о ней, об отце с матерью, которые, наверное, выплакали все глаза, решив, что они с Федором утонули в море. Но постепенно его закружила нынешняя кочевая жизнь, состоявшая из постоянных скачек и стычек, перемежаемых затяжными праздниками и короткими периодами отдыха. Но, как ни странно, такой ритм ему очень даже подходил. Настолько, что Леха быстро втянулся в новую для себя жизнь. Он и сейчас в минуты отдыха вспоминал о родителях, грустил, но это происходило все реже.

Тот факт, что он вдруг оказался в Крыму, в глубоком прошлом, почему-то Леху не сильно нервировал. Его мозг воспринял сие обстоятельство довольно просто. Ну, оказался, с кем не бывает. Не вешаться же теперь. Тем более что если вовремя прошарить, то и здесь можно устроиться. А ему повезло.

После отражения нападения неизвестного отряда степняков, оказавшихся родственниками плененных девиц, на обоз Магона Иллур привез морпеха к себе в кочевье, находившееся примерно в двадцати километрах от Неаполя. Как мог, объяснил, что теперь они друзья, а не враги. Это Леха быстро понял, даже не зная языка. Особенно после того, как ему принесли скифские доспехи, привели коня и выделили отдельную юрту рядом с богато украшенным жилищем самого Иллура. Вообще, местный вождь оказался нормальным мужиком, добро не забыл и даже женщину дал. Так что первые дни своего пребывания в Крыму Леха провел вполне сносно – ел, пил, отдыхал, тискал на кошме красавицу, подаренную ему для совместного проживания и оказавшуюся наложницей восточного типа.

А потом состоялся «разговор» с вождем. Леха по-скифски, ясное дело, не понимал, а Иллур другого языка тоже не ведал. Не было особого смысла. Переговорами обычно занимался толмач, но в тот момент его рядом не оказалось. Тем не менее они быстро пришли к общему знаменателю. Помогли международные жесты, которыми оба темпераментных бойца владели в совершенстве. Матерились оба, когда выходили из себя, тоже знатно, только каждый на своем родном наречии. Спустя час такого «разговора» Леха понял, что Иллур оценил его как воина и предлагал ему стать членом своего отряда. Рабом его, как и предвидел Федор, делать никто не собирался. Только иноземец обязан научиться воевать, как настоящий скиф. Леха согласился. И начались тренировки.

Целый день с утра до ночи бывший морпех учился скакать на коне и стрелять из лука. Конь у него был что надо, не единожды выбрасывал его из седла, но это только раззадоривало морпеха. И, в конце концов, он научился усмирять скакуна. Да и лук ему подарили знатный, он такого никогда и не видел. Мудреный двояковогнутый лук, что принес ему однажды утром бородач в блестящем нагруднике и таком же шлеме, состоял из двух рогов и бил почти на двести метров. На концах его имелись костяные наконечники, чтобы увеличить силу (как ему объяснили позже) и без того, на взгляд морпеха, тугой тетивы.

Когда Леха в детстве смотрел фильмы про кочевников, он думал, что тетиву все натягивают одинаково. Чего там сложного – взял в руки лук и тяни тетиву к животу. То есть к груди. Но скифы натягивали тетиву к плечу, причем стрелять могли с обеих рук. И проделывали то же самое на скаку, что твои циркачи. Только для них это являлось не столько забавой, сколько суровой необходимостью. Жить в степях без подобных навыков невозможно – если не ты, то тебя.

Поначалу у Лехи совсем не получалось, и скифы, приставленные Иллуром для обучения благоприобретенного брата воинскому искусству, над учеником откровенно посмеивались, если не сказать – издевались. Ведь то, что они объясняли здоровенному парню, любой ребенок в их племени знал едва ли не с рождения. Но однажды Леха не выдержал и дал одному из учителей по сопатке – нечего ржать над новобранцами. Тот обиделся, выхватил меч и хотел его зарубить, в гневе позабыв, что перед ним неприкосновенный друг самого вождя племени. Но не на того напал. Леха быстро лишил его оружия, сбил с ног и едва не сломал шею. А потом взялся за остальных, расшвыряв их вокруг дерева, где висела мишень. К счастью не успел никого покалечить – подоспел сам Иллур, быстро объяснивший ученику-обидчику и потерпевшим-учителям, что с Лехой надо обращаться повежливей. Да Ларин и сам это быстро понял.

С тех пор морпеха зауважали. Даже сам поверженный учитель несколько раз обращался с просьбой научить его столь эффективным приемам боя под странным названием «караэчтэ», опробованным им на собственной шкуре. Ничего даже близко похожего он раньше не видел. Ведь скифы всегда вели войну только верхом, никогда не спешивались. Надеялись больше на свои луки, хотя и поклонялись мечу. А избитый Лехой учитель оказался из видных воинов, гордившихся своим мастерством по праву. И тут такой конфуз! Леха пообещал научить, но позже. Когда сам овладеет стрельбой из лука и остальными премудростями кочевников.

За месяц упорных занятий он освоил все необходимые азы, учителя остались довольны. Кроме изучения древних боевых искусств степняков морпех даже научился немного разговаривать на местном наречии, подкрепляя разговор общепринятыми жестами. И неожиданно для него новые приятели тоже усвоили многие русские ругательства. У них это неплохо получалось. А скифский акцент придавал матерным выражениям даже некоторый шарм. Да и сами бородатые воины веселились от души, повторяя за Лехой эти фразы и пытаясь понять по жестам, что же они на самом деле значат.

Так он и жил. Но примерно через три или четыре недели – Леха быстро потерял счет времени – морпех впервые принял участие в настоящей битве. Оседлав коней, орда Иллура выступила в поход. Они скакали недолго, всего пару дней на восток, где возвышалась горная гряда, и к вечеру второго дня оказались у небольшой крепости. На взгляд Лехи, это была даже не крепость, а так, обнесенный двухметровым каменным забором поселок горных жителей. Как выяснилось, здесь жил небольшой народ, провинившийся перед скифами в недавней войне, поскольку принял сторону Боспорского царства. Их следовало наказать. А потому царь и совет старейшин послал орду Иллура выполнить этот приказ.

Скифы, вероятно, хорошо знали эту местность и считали ее обитателей слабаками. А потому с ходу попытались атаковать, но неожиданно натолкнулись на упорное сопротивление. Защитники оказались тоже ребятами не промах. Проносясь мимо стен поселка, скифы осыпали противника стрелами. Но и осажденные отвечали им тем же, спрятавшись за каменой стеной и оставаясь невредимыми. Многие из оборонявшихся вели довольно эффективный обстрел с крыш своих домов. Воины Иллура понесли немалые потери после первой атаки и отошли.

Спешиваться, чтобы взять поселок обходным маневром, как предлагал Леха, они не захотели, несмотря на все его старания объяснить, что со стороны примыкавших с востока гор можно подобраться незамеченным. К сожалению, только без коней. Там просматривалось несколько ложбинок, очень удобных для скрытного подхода диверсантов.

Но скифы просто сменили тактику, вернее, метод нападения, и стали обстреливать поселок подожженными стрелами. Поскольку атака происходила в сумерках, то оперенные снаряды, чертившие огненные линии в сгущавшихся сумерках, выглядели очень живописно. Однако подпалить дома, сложенные из камня – задача, практически невыполнимая. Правда, крыши кое-где занялись, даже потянуло дымком. Но защитники пресекли пожар в зародыше.

Тогда Леха, никого не ставя в известность, воспользовался темнотой и ускакал один. Вернее, хотел ускакать. Но за ним тут же увязался Уртей – тот самый учитель, которому он надавал по морде. Леха решил было от него отвязаться (и один бы справился!), но не вышло. Уртея, в обязанности которого входила охрана и, скорее всего, слежка, приставил к нему сам Иллур. Выбирать не приходилось, и Леха втолковал Уртею, чтобы молчал и повторял все за ним. Привязав коней в зарослях, они, пригнувшись, нырнули в складки местности и добрались почти до самых стен. Перемахнуть через каменную преграду грубой кладки для подготовленного морпеха не составляло никакого труда, да и Уртей не отставал. С той стороны никого не оказалось, все защитники сконцентрировались на обороне главной стены, отделявшей селение от равнины. Наступившая темнота помогла лазутчикам. А тлевшие крыши нескольких домов вблизи арены основных событий послужили ориентирами.

Вынув кинжал, Леха быстро и бесшумно пробирался к воротам между безлюдных домов. Уртей тенью следовал за ним. Возможно, внутри зданий кто-то и скрывался, но два темных силуэта остались незамеченными. У Ларина созрел простой, как мычание, план: проскользнуть к воротам, перебить охрану, распахнуть створки и впустить основные силы скифов в город. К ближайшей постройке у ворот они прокрались по узкой изломанной улочке беспрепятственно. Оставалась небольшая загвоздка: бойцы. Трое – на крыше дома и еще пятеро – впереди, у наглухо перекрытых створок ворот. Еще добрый десяток горцев с луками и мечами находился на расстоянии сотни метров. Но в случае хорошего расклада они не успеют помешать. Лехе так представлялось.

– Возьми тех, кто на крыше, – приказал Леха, осторожно перемещая кинжал в ладони.

И Уртей, натянув лук, отступил на несколько шагов из-под скрывавшего их козырька крыши и выпустил три стрелы, демонстрируя невероятную скорость. У самого морпеха так еще не получалось. С глухим стуком три мертвых тела ударились о камни, а одно даже издало приглушенный звон. Это слетевший металлический шлем откатился в сторону.