Читать книгу «Легион» онлайн.
– Я? – переспросил Федор, словно не расслышал.
– Да, – повторил Магон. – И я обещаю, что тебе дадут флот из тридцати квинкерем с пехотинцами. Время идет, а Ганнибалу, как ты догадываешься, все еще нужны подкрепления.
– Всего тридцать? – возмутился Чайка, едва привыкнув к мысли, что вернется в Италию один и с него будет весь спрос. – Но Ганнибал просил двести квинкерем, а Магон сам говорил мне, что сенаторы обещали ему, как минимум, сто кораблей с пехотинцами, сорок слонов и пять тысяч нумидийцев. Что можно сделать с тридцатью кораблями против всего римского флота, в котором этих кораблей сотни. А пехотинцы? А нумидийцы?
Сенатор испустил протяжный вздох.
– Сейчас Карфаген взбудоражен. А сенаторы, хоть и возмущены убийством посла, но не предпримут никаких действий, пока расследование не завершено. Окончательное решение о помощи Ганнибалу будет отложено еще минимум на десять дней, а то и больше, – Магон говорил медленно и весомо, словно отливал каждое слово из свинца. – Поэтому ты вернешься обратно с теми силами, что сенат выделит под моим нажимом немедленно. А когда будет принято положительное решение, Федор Чайка, мы найдем достойных полководцев, чтобы привести подкрепления в Италию.
Чайка сидел как в воду опущенный. Его миссия полностью провалилась. Ганнибал зря надеялся, что знакомство морпеха с Магоном поможет делу. Хотя тридцать квинкерем, это уже кое-что, но для полной победы над врагом все равно мало.
– И вот еще что, – добавил сенатор, немного помолчав. – Я не хочу, чтобы из-за происков наших врагов Карфаген проиграл эту войну, поэтому я дам тебе вот это.
Он открыл один из потайных ящиков стола и протянул Федору свиток.
– Взамен того, что ты достал для меня. Это не менее ценная бумага.
Федор взял в руки свиток и, спросив взглядом сенатора, развернул. Папирус был испещрен надписями на непонятном языке, но скреплен печатью с диском и полумесяцем.
– Что это? – не понял Федор.
– Это моя верительная грамота. Послание к царю скифов, написанное на их языке.
– Но зачем она мне? – насторожился морпех.
– Это послание к тому самому царю, которого ты однажды видел, – терпеливо пояснил Магон. – Его зовут Иллур. И он знает, что я могу прислать ему такую грамоту.
– Но если мне не изменяет память, – удивился Федор, – когда я его видел в последний раз, он был просто одним из вождей.
– За те три года, что ты провел на войне, многое изменилось и не только в Карфагене. Иллур стал царем, а в его ближайших друзьях ходит, как мне докладывают верные люди, один из северных воинов. Ты и его знаешь, ведь именно с ним вместе вы попали на мой корабль.
– Леха? – Федор не поверил своим ушам. – Так он не погиб? И стал у скифов начальником? Вот это да.
А про себя подумал: «Молодец, рядовой Ларин! Моя школа».
– Однако дело не в нем, – вернулся к теме разговора сенатор. – Иллур очень толковый вождь. Я в нем не ошибся. Он объединил скифов, договорился с сарматами и начал поход на запад. Сейчас одна его армия штурмует стены греческой колонии на берегу моря, а другая стремительно продвигается в сторону самой Греции в обход горного хребта. Его натиск очень силен. Греки ожидают, что, разбив бастарнов и гетов, он очень скоро вторгнется на земли северных фракийцев, а затем и самих греков. Это нам тоже на руку. Однако мы можем и по-своему сыграть на честолюбии Иллура.
Магон замолчал, подходя к главному. Федор тоже молчал, ошарашенный новостью.
– Так вот, – проговорил наконец Магон, – если, вернувшись назад, ты узнаешь, что война затягивается и, несмотря на мои усилия, в течение месяца подкрепления не подойдут… в этой жизни все может случиться…
Магон снова умолк, словно подбирая слова.
– Так вот, тогда ты можешь показать ее Ганнибалу. Но не раньше. Возможно, к тому моменту Карфаген уже выиграет войну и эта грамота не понадобится. Но если нет, – Ганнибал может тайно призвать скифов на земли Рима, обещав им хорошую награду и не дожидаясь разрешения сената. А их конница сокрушит любого противника и поможет решить исход затянувшейся войны.
Услышав это, Федор понял, что теперь крепко увяз в интригах сенаторов. И не может отказаться – от таких предложений не отказываются. Но, кроме чувства опасения за свою жизнь, в нем заговорило чувство любви к новой родине. Политики везде одинаковые. И, судя по тому, как шли дела в Карфагене, война могла затянуться, Ганнибал остаться без обещанных подкреплений, а скифы могли стать его последней надеждой.
– Я все исполню, – сказал Федор, пряча свиток под кирасу.
– Будь осторожен, если оно попадет в руки врагов, то его могут использовать против меня, – предупредил напоследок стареющий сенатор.
– Я буду осторожен, – пообещал Чайка, направляясь к выходу.
На следующий день он вышел в море с флотом из тридцати новехоньких и полностью оснащенных квинкерем. Утром, когда Федор посетил смертельно раненного посла в особняке Барка, брат Ганнибала находился без сознания, но был еще жив. «Хороший знак, – решил Федор, бросив взгляд на изможденное лицо Магона, боровшегося со смертью, и пообещал: – Помолюсь богам, чтобы он выжил. А то Ганнибал сойдет с ума от горя. Надеюсь, сенатор разыщет тех, кто напал на него, и отомстит».
То время, что Федор провел в Карфагене с момента покушения на посла, он постоянно передвигался по городу с охранниками, но случая проверить их доблесть, к счастью, не представилось. Оставляя вновь на неизвестный срок свой дом в столице, Федор тем не менее пообещал своим слугам, что война быстро закончится и он скоро вернется. Даже выдал на прощание в награду каждому несколько серебряных монет, чтобы помнили его доброту. О выплате жалованья им можно было не беспокоиться, – все они были рабами своего хозяина. Но даже в отсутствие хозяина они не прохлаждались, предаваясь праздной жизни. Об этом беспокоился деятельный Акир, регулярно проверявший, чтобы слуги следили за домом Чайки, а также использовавший охранников и кухарку для нужд самого сенатора, если такие возникали.
Оказавшись снова в море, Федор, ставший неожиданно главным в этом посольстве, приказал Бибракту, который теперь командовал флагманом целой эскадры, направить флот вдоль ливийского берега на восток, с тем, чтобы избежать столкновений с римлянами как можно дольше. Он сделал это для того, чтобы хоть часть из подкреплений добралась до Италии и вступила в бой тогда, когда это понадобится самому Ганнибалу, а не римлянам.