роткое замыкание" (222, с. 135), и действительно, многие произ
ведения этого рода "законтачены" на современности, на полити
ческой и рекламной актуальности бытия.
Разумеется, это обманчивая близость, поскольку она служит
средством дискредитации привлекаемого реально-жизненного ма
териала и тесно связана с проблемой псевдореализма, присущего
постмодернистской манере письма, отмеченной специфической для
модернизма тенденцией к натурализму. Ее постмодернистское
своеобразие заключается в том, что здесь она выступает как
псевдофактографичность или псевдодокументализм, когда неин
терпретированные куски реальности посредством коллажной тех
ники вводятся в ткань художественного повествования как бы в
сыром, неопосредствованном виде.
Естественно, что в общей структуре произведения они все
равно получают интерпретацию и, как правило, в весьма одно
значной идеологически-эстетической перспективе. Псевдодоку
168
ГЛАВА III
ментализм в конечном счете является одним из средств общего
принципа не столько "нонселекции" (или "квазинонселекции"),
как это представляется Фоккеме, сколько контрастности, после
довательно проводимого во всей формальной и содержательной
структуре типового постмодернистского романа. На содержатель
ном уровне он выступает как непреодолимая противоречивость
художественно воспроизводимого образа бытия -- абсурдного в
своем извращении причинно-следственной связи и гротескного в
своем восприятии авторской маски, за которой прячется писатель.
На формальном уровне принцип контрастности реализуется как
шоковая терапия, направленная на разрушение привычных норм
читательского восприятия, сформированного культурной традици