— Нет. Во всяком случае, не совсем…
— А когда?
— На следующей неделе.
— Но решать прямо сейчас?..
— В общем-то, нет…
— Тогда зачем меня пригласили? — Настя пристально посмотрела на Викторию.
— Ты права, есть разговор… Скажи, почему ты тогда решила, что я сама подбросила кошелек?
— Я не решила. Я это знаю наверняка.
— Очень интересно… — Голос Виктории внезапно сделался абсолютно бесцветным.
— Только не нужно спрашивать, кто это мне рассказал! — Настю, так долго сдерживающую свои чувства, словно прорвало. — Во всяком случае, Панкратов вместе со всей своей Петровкой тут совершенно ни при чем!.. Считайте — это мой собственный логический вывод. Вот, смотрите: с помощью этого кошелька вы всех перессорили, а сами хотите остаться в выигрыше! Вы не любите ни своего мужа, ни Антона Михайловича, которые теперь по вашей милости охотятся друг на друга… А бедный Валентин между ними — как между молотом и наковальней! Лихо вы это все придумали, только я думаю — ничего у вас все равно не выйдет, вот так!.. А теперь делайте, что хотите, можете даже меня уволить.
С каждым произнесенным словом Настя заводилась все больше, но на душе у нее при этом становилось все легче и легче. Если учесть, что Виктория внешне вела себя прямо противоположным образом, то есть становилась все спокойнее на вид, закономерно было предположить, что и в душе у хозяйки салона идет процесс, противоположный Настиному…
Наконец, дождавшись паузы в Настином монологе, она и вовсе улыбнулась:
— Ну-ну… Зачем же это мне тебя увольнять? Конечно, умные уборщицы салону ни к чему. А вот умные сотрудники — на вес золота… Офис-менеджером пойдешь?
Ошарашенная девушка округлила глаза:
— А… Как же Светлана Юрьевна?!
— А вот ее-то я как раз и уволю, — усмехнулась Вика. — В твои рассуждения, девочка, вкралась ошибка. Всю эту жуткую ситуацию выстроила не я, а она! Теперь это стало ясно окончательно… Спасибо, милая, иди. Ты, свободна…
Каким образом ноги вынесли ее из кабинета, Настя не помнила. Единственное, в чем она отдавала себе отчет, — в том, что с последними словами Вики все ее существо охватил не просто страх, а даже ужас… Неведомо почему и по чьей милости, но этот безотчетный страх она ощущала физически. И настолько сильно, что с огромным трудом, откопав бумажку с номером Панкратова в своей сумочке, она едва сумела его набрать дрожащими пальцами.
— Валечка. — Настя уже почти плакала. — Приезжай, пожалуйста, скорее! Мне страшно… Нет, я не могу рассказать, просто приезжай, и все… Да… Пожалуйста, скорее!
…Она опустила трубку на рычаг и перехватила преисполненный любопытства взгляд администратора, или, как только что выразилась Виктория, «офис-менеджера». Но Светлана, явно собиравшаяся ей что-то сказать, не успела этого сделать. Телефон зазвонил, и девушка автоматически подняла трубку. И, вопреки своему состоянию, крайне удивилась, когда услышала голос Дрона, да еще просившего к телефону ее, Настю…
— Антон Михайлович, да это и есть я… Вы меня не узнали?.. Да что вы, — ахнула она, — неужели так плохо? Конечно, еду!.. Уже послали машину? Спасибо вам, я жду!..
— Куда это ты опять? — сухо поинтересовалась Светлана.
— Мне нужно срочно в больницу, у Марии Петровны приступ… Не исключено, что это второй инфаркт и она… она может не дожить до завтра!
Отчаяние, охватившее Настю, смягчило администратора, и та сдалась.
— Ладно, клиенток у тебя на сегодня все равно нет… Конечно, нужно ехать! Да не переживай ты так, может, еще обойдется… Ты куда?!
— Машина! — бросила уже на ходу Настя, увидев за окнами салона резко затормозивший черный джип. Именно на нем (или в точности таком же) приезжал в гости к Марии Петровне Дон Антонио…
— Спасибо, Светлана Юрьевна, это за мной! — Настя крикнула это уже от двери.
— Ничего себе… — пробормотала Светлана, увидев хорошо знакомый ей джип. — Похоже, он ей покровительствует не просто так? Ай да Настя!..
…В тот момент, когда Настя нырнула в прохладное нутро машины и внезапно обнаружила рядом с собой какого-то здоровенного хмыря с железобетонными бицепсами, Мария Петровна в своей палате как раз прощалась со Снежаной.
Ромашка только что выгрузила из сумки здоровенный ананас и бананы и сразу заспешила: питерский поезд уходил через полтора часа, а у нее еще не было билета.
— Вы меня окончательно избалуете совместными усилиями! — рассмеялась учительница. — Ну скажи на милость, зачем было тратить столько денег на эту роскошь? — Она ткнула пальцем в ананас. — Только рябчиков и не хватает, чтобы почувствовать себя окончательной буржуйкой! Помнишь? «Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй!»..