— Хотите что-нибудь спросить? — Настя снова перешла на «вы».
— Да… Во-первых, извиниться за вчерашнее. Во-вторых, кое-что о Марине… За какую провинность ее уволили?
— Ни за какую, — горько вздохнула Настя. — К ней Андрюша Славин зашел ненадолго… Точнее, ему стало плохо и мы его туда отвели, чтобы отлежался. А эти… Не знаю уж, что они подумали, но взяли — и уволили!
— Странно… Из-за такого пустяка…
— То-то и оно. А я теперь буду себя перед ней всю жизнь виноватой чувствовать! Вдруг она подумала, что это все из-за меня, что я Виктории Сергеевне рассказала?..
Настя прикусила язык, но было уже поздно, Панкратов среагировал:
— Что ты ей могла рассказать?
— Ну, я не знаю, стоит ли, — замялась девушка, но, глянув в строгие глаза майора, махнула рукой. — Марина сказала, что кошелек был подброшен мне.
— Не понял… Кем подброшен?
— Викторией Сергеевной.
Валентин опешил:
— И зачем?!
— Она говорила, что баба Дуня это видела собственными глазами и что в прежние времена так проверяли прислугу на честность… Ну и меня вроде как тоже того… Словом, проверили. Я хотела пойти к Виктории и сказать все, что думаю, а Маринка удержала. Чтобы ее не уволили за это… Я ей слово дала, что никому не скажу…
— И не сказала?
— Нет… Но ее все равно уволили.
Панкратов некоторое время молча смотрел в одну точку, затем медленно перевел взгляд на Настю.
— Настена, дашь теперь слово мне, что ни одной душе больше об этом не расскажешь?
— А надо?.. Ну хорошо. Даю слово…
— Это очень важно! Пожалуйста, не проболтайся.
— Все, отныне это наша тайна! — улыбнулась Настя. — Даже под пытками буду молчать!
— Не шути так, девочка… — Панкратов покачал головой и, медленно развернувшись, направился к выходу из салона.
…Постепенно Настя привыкла сразу после работы идти в Пашину квартиру, не заходя к Марии Петровне, Не потому, что она стала хуже относиться к учительнице или потеряла чувство благодарности к ней, нет. Просто, возвращаясь сюда, она словно всякий раз заново шла на свидание с ним, с их не состоявшейся пока жизнью… Нет, словно жизнь эта уже состоялась и они хоть в какой-то степени, но уже вместе…
Ей нравилось сбрасывать с уставших за день ног туфли в их прихожей, влезать в огромные Пашины шлепанцы, вешать свой плащ рядом с его…
Вот и сегодня, проделав все эти манипуляции, Настя прошла в спальню и устало опустилась на тахту, прежде чем покормить оживившегося с ее появлением Жорика. За его бурным монологом девушка не расслышала стука в балконную дверь и вздрогнула, увидев возле себя Эмму Павловну.
— Ох, мама… Ты меня напугала…
— Здравствуй, дочка. Как прошел день?
Голос у Эммы был почему-то заискивающий, и Настя насторожилась.
— Нормально… А у вас?
— Все в порядке… Ромашка уезжает в Питер сниматься. Капитан делает вид, что счастлив ее удачей… Очень мужественный мужчина! Собирается ездить к ней каждый выходной, а она — каждый день звонить.
— Ты была в кардиоцентре?