— А в чем дело? — Виктория насторожилась. — Что-то не так с интерьером?
— С интерьером все о’кей. Он моделью недоволен…
— Странно! По-моему, роскошная девочка!
— Такие лица — уже вчерашний день, — поучительно произнесла переводчица.
Настя с любопытством уставилась на полуголую блондинку в центре композиции, потом на взъерошенного иностранца. Взгляд фотографа, как выяснилось, был направлен на Настю, и ей отчего-то стало смешно — так изумленно и жадно он на нее смотрел. Очередного тоненького звоночка Судьбы она и на этот раз не услышала… И еще с минуту после того, как он, разрезая толпу на манер ледокола, пробирался к ее кабинке, не могла понять, что именно происходит.
Она уже готова была рассердиться на бесцеремонность этого типа за то, что, безостановочно тараторя, он тычет в нее пальцем. Но тут наконец переводчица ожила и приступила к своим обязанностям. При этом почему-то она обращалась не к Насте, а к Виктории и тоже тыкала пальцем в сторону девушки.
— Он хочет ее, — сообщила переводчица.
— Мало ли что он хочет! — возмутилась Настя, немедленно ощутившая себя лошадью на торгах.
— Настенька, тебе надо принять участие в съемках. — Голос Вики был подозрительно сладок.
— Вместо той девушки?
— Да.
— Не хочу!
— Как это ты не хочешь?
— Он говорит, что заплатит пятьсот долларов! — вмешалась переводчица.
— Настя, это важно для салона… Ты меня понимаешь? — Голос Виктории источал уже такое количество меда, что Настя почувствовала что-то вроде страха. — Иди готовься к съемкам.
— Сколько он сказал заплатит? — Девушка растерянно посмотрела на фотографа. — Пятьсот?..
— В том-то и дело, иди…
— Но только раздеваться я не буду, — предупредила Настя, сдаваясь. И в ту же минуту оказалась в плотном кольце визажистов, дизайнеров, модельеров — черт-те кого из стрекочущей на непонятном ей языке шайки фотографа… Все дальнейшее, как выяснилось, от Насти не зависело.
Когда, выпутавшись наконец из вороха кружев и живых роз, Настя, уже умытая и переодетая, заглянула во врученный ей конверт, ее изумлению не было предела:
— Ничего себе! Действительно пятьсот долларов…
Переводчица была единственной из всей мгновенно схлынувшей толпы, кто еще стоял рядом.
— Он еще просил тебе передать, что ты очень хорошая модель и чтобы ты не закапывала себя в этой дыре. — Она внимательно посмотрела на Настю и улыбнулась.
— Это вовсе не дыра! — возмутилась Настя и, круто развернувшись, направилась к своему рабочему месту. — Надо же… Наглый какой!
— Тебя кто-то обидел?
Она подняла голову и, увидев поджидавшего ее Панкратова, обрадовалась ему, как родному:
— Ой, это ты… Привет! Да нет, никто не обидел, скорее, наоборот.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Спасибо за вчерашний день… А когда мы съездим к Коле в больницу?
— Когда к нему начнут пускать.
Панкратов мялся, явно не решаясь что-то сказать ей.