— Ясно… — Настя вздохнула и с сожалением посмотрела на мать. — А я думала…
— Думать каждый должен за себя сам! — оборвала ее Эмма Павловна.
Мария Петровна промолчала, подтвердив тем самым свое внутреннее согласие с Настиной мамой. Поняв, что осталась в меньшинстве, девушка, не попрощавшись, двинулась в сторону прихожей.
— Настя, а завтрак? — спохватилась учительница.
— Спасибо, я опаздываю, поем на работе!
Дверь хлопнула, и женщины остались вдвоем.
— Эммочка. — Мария Петровна нерешительно посмотрела на нее. — Вам не кажется, что вы с ней немного жестковато? С учетом ситуации?..
— Не кажется. — Голос Эммы вновь обрел уверенность. — Поверьте, Марьюшка Петровна, я очень хорошо знаю свою дочь, сантименты сейчас с ней разводить нельзя, будет только хуже… А я хочу, чтобы она пережила это все как можно скорее…
— Знаете что? — Учительница ощутила раздражение, закипающее где-то в глубине души. — А я согласна с Настей: Паша жив! И нечего хоронить его заранее, даже по телевидению сказали, что он считается без вести пропавшим! Разве мало было случаев, еще во время Второй мировой и после нее, когда без вести пропавшие оказывались живы?!
— Господи… — Эмма Павловна вздохнула вдруг по-бабьи горько и прерывисто. — И кто только ее выдумал, войну эту проклятущую?!
Московские улицы со свойственным им безразличием приняли Настю в свои бетонные желобы и понесли, как несут они ежедневно миллионы людей, сливая воедино на недолгие минуты или часы их жизни, судьбы, само их человеческое естество, столь хрупкое и так легко уязвимое. У нее больше не было слез, и именно поэтому мир приглушил свои тона. Что, как не слезы, таящиеся в глубине души, преломляют лучи солнца и краски вселенной, делая их яркими и насыщенными?.. Уходят слезы — уходит и разноцветное сияние. В этом приглушенном, лишенном блеска мире человеку, как ни странно, легче выжить, может быть, потому, что чем слабее чувства, тем сильнее воля…
Перед мысленным взором Насти всплыло лицо Людмилы Завьяловой. Телевидение… Вот где должны знать точно и достоверно все о случившемся!
И первой, кого она увидела, переступив порог салона, была Людмила Александровна, о чем-то весело болтающая со Светланой.
— Привет, Настена, — Завьялова с улыбкой повернулась к девушке, — где рисунки?..
— Я принесу… Здравствуйте. — Настя нетерпеливо повлекла Завьялову от стойки администратора.
— Людмила Александровна. — Она посмотрела на женщину умоляюще. — Я хотела спросить…
— Что-то случилось? — Завьялова доброжелательно улыбнулась и обняла Настю за плечи.
— У вас ведь муж на телевидении работает?
— Есть такое дело!
— Там вчера в новостях передали… Вы знаете…
Людмила Александровна почувствовала Настино состояние и мгновенно посерьезнела.
— Девочка, что-то случилось?
— Да. Вчера в Чечне упал вертолет, в котором был мой жених…
— О господи!..
— Они сказали, что его не нашли… Неужели больше ничего не известно?! Ну хоть что-нибудь?!
— Настенька… Какой им смысл скрывать информацию? Успокойся, девочка…
— Но ведь как-то их находят?
— Это бывает очень редко, — печально заявила Людмила.
— Я не знаю, к кому обратиться, у вас такие связи…
— Связи тут не могут помочь, Настенька… Остается только надеяться.