— Ну что вы, не преувеличивайте мои способности. — Кунико пожала плечами и занялась пирожным, очевидно отказавшись от попыток определить цель его визита. Дзюмондзи посмотрел на календарь с отмеченной на нем датой платежа. — Скажите, сколько вам еще осталось? — неожиданно спросил он.
— Платежей? Восемь, — грустно сказала Кунико и даже опустила вилочку.
— Восемь платежей. Это получается чуть больше четырехсот сорока тысяч йен. Знаете, что я сделаю? Я спишу вам долг, если вы обо всем мне расскажете.
— Спишете долг? — недоверчиво повторила она. — То есть как это?
— А вот так. Вам не придется больше ничего платить.
Секунду или две Кунико в изумлении смотрела на гостя, прокручивая в голове совершенно невероятное, необъяснимое предложение, и вышла из транса только тогда, когда заметила, что перепачкалась взбитыми сливками.
— И о чем я должна вам рассказать? — спросила Кунико, облизывая губы.
— О том, что вы сделали. Вы все.
— Но мы ничего не сделали.
Ей как-то удавалось удерживать вилку, но внутри она дрожала от возбуждения, а весы, на которых она взвешивала в жизни все, рассчитывая возможные прибыли и убытки, лихорадочно склонялись то в одну, то в другую сторону.
— Так уж и ничего? Неужели? Видите ли, я попросил своих людей навести справки, и они выяснили, что вы очень дружны, вы, Катори-сан, Ямамото-сан и еще одна женщина. Я полагаю, что вы, проникшись жалостью и сочувствием к госпоже Ямамото, решили помочь ей и…
— Помочь? В чем? Нет, мы ничего такого не делали.
Кунико так разволновалась, что даже отложила вилку. Вы сами сказали, что рассчитываете получить в ближайшее время большие деньги. — Он усмехнулся. — Признайтесь, вы надеетесь, что она вам заплатит?
— Заплатит за что?
— Не изображайте из себя дурочку. — Дзюмондзи, разумеется, не знал, что только что произнес те самые слова, которые сама Кунико недавно адресовала Яои. — Я имею в виду убийство Ямамото.
— Но я читала в газете, что полиция арестовала за убийство какого-то владельца казино.
— Действительно, в газетах именно так и пишут, только мне в это не верится. Похоже, дело обстояло иначе. Похоже на то…
— На что?
— На то, что кое-кто решил помочь подруге.
— Я ведь вам уже сказала — никто никому не помогал.
— Тогда почему госпожа Ямамото в такое тяжелое для себя время согласилась стать вашим поручителем? Мне трудно представить, что кто-то на ее месте захотел бы взваливать на себя чужие проблемы. Почему бы вам не рассказать мне обо всем и забыть о каких-то там платежах?
— Предположим, я вам расскажу. А что вы собираетесь делать потом?
Вопрос сорвался с языка сам собой, прежде чем Кунико успела закрыть рот, и в тот же миг в глазах Дзюмондзи блеснули огоньки.
— Ничего. Мне просто любопытно. Уверяю вас, у меня и в мыслях нет идти в полицию.
— А если я ничего вам не расскажу?
— Я и тогда ничего не стану делать. Но тогда вам придется так или иначе выплачивать всю сумму долга. Когда у нас следующий день? Послезавтра? Ну вот. Подумайте — восемь платежей по пятьдесят пять тысяч двести йен. Уверен, вы справитесь.
«В чем я уверена, — подумала, облизывая губы, Кунико, — так это в том, что у меня не наберется и пяти тысяч». Она еще раз облизала губы, но крема на них уже не осталось.
— Как вы можете гарантировать, что аннулируете кредит?
Дзюмондзи раскрыл лежащий у него на коленях «дипломат» и достал какие-то бумаги. Кунико узнала долговое обязательство.
— Я разорву его сразу же, как только вы обо всем мне расскажете. Разорву у вас на глазах.