Привидение, вздохнув, глянул на свои пропыленные, потрескавшиеся полуботинки. Их оп не снимал давно. А пора бы. И впрямь, громыхали они так, что только теперь Привидение понял, от чего его жизнь столько раз едва не оборвалась.
— Куда же теперь его черт потащит? Прокунда треклятая! Считай, меж пальцев просклизнул. Пушкой у самого уха бухнул. А глянул, и ни хрена не увидел. Как провалился, стерва! — ругался Привидение.
— Теперь умотает из Охи.
— На какие шаньки? Мотать с пустой мошной?
— Так он с Тунгора. Что-то снял там?
— Этим только карман запылил. Я думаю, вернется он к коряге, — говорил Привидение.
— Судьбу свою два раза только дурак испытывает. Кляпа ты таким не назовешь. Этот не попрется. Смекнет, что мы и общак накрыли, и Боксера его ожмурили. Зачем же переть туда, где навара нет, — не соглашался Берендей.
— Фартовые! А как со мной? — решился подать голос Гнида, трусивший сзади.
Берендей остановился. Привидение рукой махнул остальным:
— Погоди,
— Кент, а и верно. Ведь ухлопать фрайера этот беспрсдельщик помог. Вовремя вякнул, — подал голос Берендей.
— И общак засветил. Полным. Дал опередить Кляпа, — спешил набить себе цену Гнида.
Скинув с плеч мешок, Привидение сел на пень. За ним кенты, решив отдохнуть, растянулись на траве.
Берендей, положив пиджак, набитый по карманам и за подкладкой доверху пачками купюр, оседлал его.
— Послушай, кент, — впервые обратился Привидение к Гниде, как к равному: — Что ты — без «малины»? Гнида да и только. Любой лягавый тебя в шоры возьмет. Ну что ты — в отколе? Фрайер? Будешь тянуть резину до конца, греметь пятаками, выгадывать, что купить, махорку иль пиво? А хазу где сыщешь? Без нее тебя мусора загребут на первой лее лавке. Жаль мне тебя. А потому — беру! Хоть ты и Гнида. Еще не вошь, но в фартовые годишься. Кликуху тебе дадим путевую. Шустряк, к примеру, — подсказывал Привидению его могучий интеллект.
— Не надо. Послужил я вам. Отпустите, Сам хочу. Уж как сладится, так и будет. Не гож я в «малине». Страху во мне много, помирать боюсь. Я пристроюсь куда-то втихаря. Много ли Гниде надо? — лопотал беспределыцик.
— Да пусть отвалит, — надоело Берендею,
— С гниды вошь получается. А она, стерва, кусать умеет без разбору. И фартовых, — не соглашался Привидение.
— Я отработал вам свое, — канючил Гнида.
Привидение смотрел на него, усмехаясь:
— Заметано. Отваливай. Ну, а чтоб не клял нас, возьми на первый случай, — протянул Гниде несколько пачек червонцев и внимательно наблюдал за беспределыциком.
Тот не торопился взять. Не веря в услышанное, твердил:
— У меня ксивы заготовлены давно. Я с ними — куда хочу.
— Хватит трандеть. Бери и смывайся. Но помни, засыплешься — забудь про нас. А заложишь — вытяну хоть из-под земли и утворю, как с Удавом. Усек?
— Усек, — сгреб Гнида купюры за пазуху.
— Дура! Так фрайера деньги прячут. Глянь, как пузо топорщится. В клифт положи. В подклад. То тебе напослед. И постарайся не попадаться нам на глаза, — предупредил Привидение.
Гнида переминался с ноги на ногу. Не знал, как уйти.
— Чего топчешься, как усравшись? Отваливай! — отвернулся Привидение, впервые в жизни отпускавший по доброй воле в откол фрайера.
Не хотелось. Но что делать? Держать его силой? Вон Кляп держал, а он его и заложил при первом удобном случае. И не
просто заложил, а и общак высветил… Не вспомнил, что из рук Кляпа жрал и пил. Вот так с любым, коль под припугиванием держать станешь. Да и на что битого бить? Пусть дышит. «Пусть свою удачу ищет сам», — решил Привидение.